‒ Нет, голубушка, ‒ возразил Наставник, ‒ не лишены они этих знаний. Просто надо их добыть и поверить в них.

‒ А Вы тогда знали? Вы верили? Там, в Советском Союзе? – спросила я не без лукавства.

‒ Душа горела служением. Я знал Истину, но не умом, а сердцем. И страха не было. Была цель – спасение своей страны и народа. Я и не заметил, как развоплотился: долго ещё жил здесь в Эна́рфии заводом и ждал Победы.

Эти слова Наставник говорил неторопливо и спокойно. Потом вдруг взгляд его сделался решительным.

‒ Нам надо сохранить проект «Земля», и не только Его усилиями, но и нашими общими – всех лими́сов, воплощавшихся там. На самом деле эта планета – одна из самых прекрасных во Вселенной. Он наполнена Творчеством Отца как никакая другая. Мы там все вдыхаем этот эфир творчества и даже не понимаем, насколько одарены, насколько богаты. Вот и знания на самом деле не «тайные».

‒ Но что мешает этим знаниям пробиться?

‒ Ложь. Ложь льётся ежесекундно на земных пневмов от мала до велика, сводит их творческий потенциал на нет. На Земле так привыкают жить во лжи и создавать эту ложь сами, что когда сталкиваются с Правдой, то она для них тяжела, порой просто невыносима, чтобы её принять.

Когда Афанасий Андреевич говорил про ложь, я вся внутренне сжалась: в моей последней земной жизни тоже была ложь. Я лгала Михаилу – моему мужу, и когда он развоплотился раньше меня, то главный вопрос, который меня мучил, был: узнал ли он там, наконец, правду? Михаил часто приходил ко мне на Земле в Астрале: сначала молчаливый и испуганный, потом всё более умиротворённый. Во время этих свиданий он сказал мне, что находится на третьем уровне. Я, помню, изумилась, что находясь на таком низком уровне, Михаил выглядит таким безмятежным и радостным. «Разве можно чувствовать любовь Отца не третьем уровне?», – спросила я. «Да, можно», – ответил он. Я не решилась спросить, узнал ли он здесь, что я лгала ему. Я спросила по-другому: «А ты чувствуешь любовь ко мне?». «Да, чувствую», – он крепко обнял меня. И я его обняла. Он был счастлив и умиротворён. Даже там, на третьем уровне. Затем к нему подошла компания разношёрстных лими́сов, похожих на бывших пьяниц. Но они были чисто одеты и вели себя прилично. Я поняла, что это – его товарищи там, с третьего уровня. Даже были один мальчик и женщина. Потом все они ушли, не проронив не слова, лишь вежливо и виновато улыбаясь.

Уже оказавшись здесь в Эна́рфии, я, придя в гости к Михаилу, всё-таки заговорила с ним о моём обмане.

‒ Я чувствовал, что ты лгала мне, ‒ горько усмехнулся он, ‒ но если бы я узнал правду, это морально раздавило бы меня.

Значит прав Наставник: тяжела правда для землян, потому что бросает им вызов, вонзает кинжал в солнечное сплетение, вынуждает разрушать привычную жизнь, заставляет превращаться в прах и снова мучительно возрождаться. Далеко не каждому это под силу.

Часто у пневмов перед развоплощением открывается духовное зрение, и они вдруг видят другие варианты своего жизненного пути, которые они могли бы пройти. Так и Михаил, незадолго до ухода с Земли увидел этот другой сценарий, тот, который он собирался воплотить, когда был ещё в Эна́рфии и готовился к Восхождению. Увидел он и точку перехода – тот роковой для него момент, когда он свернул с намеченного пути и ступил на другой. Я знаю, что сейчас, встречаясь со своим Наставником, Михаил просит разрешить ему воплотиться в своём последнем Родовом Круге у наших с ним детей. Но решение о его воплощении пока не принято.

Мысли о муже отвлекли меня от речи Афанасия Андреевича. «Что он сказал?» ‒ спохватилась я и поспешила придать своему лицу сосредоточенное выражение. Обмануть Наставника – смешно. Афанасий Андреевич, как и все Наставники, крайне проницателен.