– Батюшка, я пришла, – прошептала она, опустив голову.

Он поднял голову и вгляделся в нее. Его лицо было строгим, но в глазах она увидела не только укоризну, но и заботу.

– Марусенька, куды ты так долго блуждала? – спросил он.

– Нашла котяток, – буркнула она, даже не приподнимая подола, где они лежали. – В сарае сидели, а мать… пропала.

Ее голос дрожал, и она почувствовала, как слезы подступили к глазам. Но Маруся не дала себе плакать, держалась твердо.

Батюшка встал из-за стола и подошел к ней. Он всмотрелся в подол ее юбки, и его брови сдвинулись к переносице.

– Маруся, – проворчал он, – глянь, у нас в избе и так пусто, как после мышиного пира. А еды-то сколько? И сами еле-еле прозябаем. Сколько ты их, бедных, приютила?

– Пять, – ответила она, едва сдерживая слезы.

Он вздохнул и посмотрел на нее с нежностью, которую редко выказывал.

– Ладно, – сказал он, будто сжалился, – одного оставь. А с остальными пусть бабушка сама решит, как быть.

Маруся была рада, что Батюшка не заставил ее вернуть котят обратно в сарай. Она знала, что бабушка их не обидит. Бабенька была доброй и милосердной душой.

Она положила темного котенка на стол перед отцом, а оставшихся четырех оставила у себя в подоле. Маруся попрощалась с отцом и пошла в комнату, где жила бабушка. Она сидела у огня и вязала носки. Бабушка улыбнулась Марусе, увидев ее с котятами.

– Ты их сюда тащила? – поинтересовалась она, прищурившись.

– Таки да, – сказала Маруся. – Сиротами остались, ну как же я их брошу?

Бабушка нежно погладила Марусю по голове и взяла котят в руки.

– Не беспокойся, дочка, – сказала она. – Я уж позабочусь о них.

Маруся вздохнула с облегчением. Она знала, что котята в безопасности. Маруся была счастлива, что ей удалось спасти их.

Последние лучи заходящего солнца, подобно раскаленным угольям, пробивались сквозь кроны сосен, окрашивая лес в багряные тона. Небо было словно огромное полотно, на которое великий художник бросил смесь красок: фиолетовый, оранжевый, алый. Ветер, прохладой вьющегося по лицу, нес запах смолы и сырой земли, оживляя в воздухе дух заката.

Маруся, оставив котяток у бабушки, вернулась к батюшке.

– Бабушка пообещала за ними приглядеть, – сказала она, стараясь, чтоб голос не дрожал.

Батюшка кивнул, но взгляд его оставался суровым.

– Ладно, – буркнул он, чеса затылок. – Только помни, Маруся, что у нас в хате пусто, как у церковной мыши. На еду хватает только на себя, а про гостей и думать нечего. Бабушка, конечно, добрая душа, но и ей не с неба хлеб сыплется.

Она кивнула, в сердце ее теплилась надежда, что котята выживут, так как очень любила животных и не могла оставить их на произвол судьбы.

После того как Маруся оставила котят у бабушки, вернулась к своим обязанностям в доме. Ее Батюшка, суровый и мудрый человек, наблюдал за ней с изумлением.

– Маруся, ты ж знаешь, что у нас в хозяйстве дел невпроворот, – сказал он, глядя на нее строгим оком. – Но вижу я, что пригрела ты к себе этого черного котенка. Берегись, дитя мое, с животными хлопот – не оберешься. Нужно и время, и терпение, чтобы их содержать.

Маруся медленно кивнула, склонив голову, чтобы лучше услышать слова батюшки, проникнутые мудростью и заботой. Ее глаза сверкали отражением огня в очаге, словно зажженные искрами решимости. Она понимала, что перед ней стоит задача, требующая не только физических усилий, но и душевной отдачи. В ее сердце звучал призыв заботы о слабом и беззащитном создании.

По окончании всех повседневных дел, когда тень уже окутывала дом, Маруся взяла на себя ответственность за маленького котенка. Она подошла к нему с нежностью в каждом движении, словно каждый жест был аккордом мелодии заботы. Теплое молоко в чашке сверкало лучами заката, наполняя комнату уютом и теплом. Котенок, его глазки полные доверия, принял подношение Маруси с благодарностью, понимая, что перед ним – надежный союзник.