– Послушай Исан. Это у нас уже третий похожий труп. Я буду ходатайствовать о расформировании отдела, если ты и твои люди не начнёте давать результат, – шеф с трудом сдерживал злость. – Завтра в десять меня вызывают в главк на совещание по этим убийствам, а до этого времени у меня на столе должен лежать отчёт. Ты знаешь, что надо делать, не мне тебя учить. Выжимай из криминалистов всё что можно, отправляй людей опрашивать район и ни слова прессе. В городе должно быть спокойно, без паники. Предупреди своих, чтобы держали рот на замке.

Шеф уже повернулся уходить, но вспомнил:

– Исан, похоже, у нас свидетельница есть, её осматривает доктор во внутреннем дворе. Кажется, дама видела убийцу. Она русская и тем более хорошо, что ты знаешь русский и английский. Так что сможешь с ней договориться, но особенно не дави, она в шоке. С охраной что-нибудь решим, но только с завтрашнего дня и только если она действительно что-то видела. В таком случае, её надо беречь, как единственного свидетеля.

Ерин кивнул и поспешил в комнату, где произошло убийство. Это оказалась небольшая спальня, декорированная в светлых тонах, в которой находилось лишь огромный, зеркальный шкаф-купе от потолка до пола и от стены до стены, и широкая кровать с никелированной решёткой у изголовья. И к этому металлическому плетению шёлковым, белым шарфом были привязаны руки молодой девушки. Полицейский аккуратно, чтобы не мешать криминалистам наклонился над покойницей. В мыслях формировались фразы для протокола: длинноволосая блондинка, рот заклеен скотчем, лицо чистое и уже спокойное, зато тело жестоко растерзано, всё в синяках и кровоподтёках, а самое жуткое-распоротый живот от солнечного сплетения до паха. Это страшное зрелище утвердило Ерина в мысли, что они имеют дело с серийным маньяком, и к двум, уже имеющимся убийствам, прибавилось третье. От этого заныло под ложечкой, он осознал, что смерти на этой девушке, возможно, не закончатся. Для спокойной Турции убийства в принципе были случаями из ряда вон выходящими, а уж серийные убийства с такими извращёнными деталями просто шокировали многих полицейских. Ежедневно они сталкивались с мелкими карманниками и матёрыми ворами в законе, с продавцами наркотиков, насильниками, с пьяными дебоширами – и то, в основном это были иностранцы. А тут третье тело с вырезанными сосками грудей и распоротым животом. Ерин вспомнил наказ шефа и подумал, что надо будет собрать всех, кто причастен к расследованию, обязательно строго-настрого приказать не распространяться не только о деталях, да и вообще наложить гриф секретности на это дело. Он первый раз столкнулся со столь сложной и хитроумной задачей. Многолетний опыт подсказывал, что мотивы убийств можно просчитать, но поймать хитроумного сумасшедшего будет очень трудно, потому что он и сам не знает, когда в нём, в добропорядочном с виду человеке, произойдёт затмение. В поимке маньяка, конечно, можно рассчитывать на случайность, но это мало вероятно. Его нужно просчитывать, лучше посоветоваться с коллегами из других стран, проконсультироваться со светилами психиатрии из Стамбула, да и просто напрячь извилины. В такие минуты Ерен мысленно обращался к Аллаху и просил дать терпения, силы, разумения и веры. Полицейский не считал себя особо религиозным. Во время поста Рамадана ел в неположенные часы, пил воду и курил, иначе не хватало бы сил для работы, тем более что телесное воздержание, как правило, приходилось на самые жаркие месяцы лета, но в такие дни как сегодня возникала острая нужда в поддержке высших сил.