– Вот-вот, – кивнул Алекс. – Не знаю как Вам, а мне трудно смириться с мыслью, что лозунг «Каждому – своё», начертанный на воротах германских концлагерей, по-прежнему благоволит бывшим палачам, неплохо устроившимся в Южной Америке. Кстати, Вашей русской жене, я слышал, пришлось в течение нескольких месяцев пройти через одну из таких «фабрик смерти» и уцелеть по чистой случайности?

Вскоре Курт объявил о своём предстоящем отъезде из Бразилии. И даже не пытался скрыть ликования: его переводили в посольство Германской Демократической Республики в Перу – с повышением в ранге, как гордо не преминул уточнить «дипломат». «Не я ли помог тебе продвинуться по карьерной лестнице?» – подумал Вольфганг. Но озвучивать свой вопрос не стал.

Вообще-то он был доволен отъездом бывших друзей, полагая, что теперь будет легче забыть не самый приятный эпизод своей жизни. Как говорится, с глаз долой – из сердца вон…

Прощальный коктейль в резиденции посла Восточной Германии собрал, как обычно, много гостей. Этот дом был весьма популярен в новой столице: умелая протокольная работа главы дипломатической миссии ГДР, а главное – внешность его супруги, бесспорно считавшейся победительницей негласного заочного конкурса красоты в светском обществе, привлекали немало завсегдатаев различных раутов. В первую очередь – мужчин, но заодно – их ревнивых жён.

Когда гости откланялись, и оставалась лишь группка тех, кто обычно не расстаётся со стаканом и не прерывает пустопорожних бесед до красноречивого сигнала хозяев – выключения главной люстры в зале, Курт представил Вольфгангу своего преемника. Его звали Клаус. Он был немолод. Проницательный взгляд и спортивно-военная выправка этого «дипломата» не оставляли сомнений в его принадлежности и ко второй, вполне определённой, профессии. «Этого штазника в любом случае надо держать на безопасной дистанции», – теперь уже твёрдо и бесповоротно решил Вольфганг.

После отъезда Курта и Марты промелькнуло около года. В тропиках время для европейцев скользит незаметно из-за отсутствия привычных зимы, весны и осени. Одно столь желанное вечное лето, от которого, как ни странно, сильно устаёшь!

За это время «дочка» концерна упрочила свои позиции на весьма конкурентом местном рынке и смогла немного расшириться. Вольфганг переманил трёх опытных сотрудников из бразильской фирмы-партнёра. А в помощь Татьяне по её просьбе нанял Антонину, пожилую дочь русских иммигрантов, переехавшую в столицу из южного города Куритибы. Эта женщина, всю сознательную жизнь проработавшая бухгалтером, очень старомодно изъяснялась по-русски. Её родители после революции 1917 года бежали из России в китайский Харбин, оттуда перебрались сначала в Рио-де-Жанейро, а потом южнее, где было немало таких же беженцев. Антонина снабжала Татьяну художественной литературой на русском языке: её младший брат владел небольшой лавкой в Рио-де-Жанейро, торговавшей советскими книгами. Они поступали из Москвы по официальным каналам и пользовались спросом среди русскоязычных иммигрантов.

…На приёме по случаю национального праздника Мексики Алексей снова завёл разговор о бывших нацистах. Он доверительно сообщил, что, по его сведениям, агенты израильской спецслужбы весьма активно, и главное – небезуспешно действуют в Бразилии.

– Уж не сотрудничает ли легендарный «Моссад» со своими коллегами из Страны Советов? Несмотря на вражду и отсутствие дипломатических отношений между вашими странами, – с нескрываемой иронией поинтересовался Вольфганг.

Алекс ответил уклончиво:

– Страна Советов, как Вы выразились, не воюет с немощными и выжившими из ума стариками. Но не скрою, что сообщения об аресте того или иного бывшего палача в любом уголке планеты вызывают удовлетворение у нашего народа. Например, советских людей не могла не порадовать успешная операция израильтян по захвату и вывозу из Аргентины матёрого нациста Адольфа Эйхманна, суд над ним в Иерусалиме, а главное – справедливый смертный приговор. Этот военный преступник, как Вам наверняка известно, закончил свои дни на виселице…