– Послушай, Василий, а не слишком ли это глубокий анализ для патологоанатома?

– Думаю, что нет. Да, ее удушили, а потом отрезали кисти обеих рук. Причем действовали острым ножом и довольно грубо, неумело…

– Я вот все думаю… Как так получилось, что в вечер убийства уборщица не заглянула в этот шкаф? Надо будет узнать, кто должен был в тот вечер убираться. Извини, это я так, в плане рассуждений…

– Да ничего… Но ты не забывай, что многие уборщицы приходят на работу ранним утром, а не вечером.

– Действительно…

– При случае выясни, не страдала ли эта девица болезнью почек.

– И это ты у меня спрашиваешь? А разве ты не можешь определить, страдала или нет?

– Не в этом дело. Почки у нее в порядке. Но в крови и моче я нашел большое количество мочегонного препарата. Впрочем, и у ее матери тоже. Понимаешь, все без исключения люди склонны к самолечению, вот я и подумал, что они обе, и мать и дочь, могли наглотаться этой дряни, которую рекламируют всюду, чтобы якобы очистить организм… Вобщем, тебе решать: узнавать или нет…

– Подожди, я все поняла. Убийца подмешал в кофе этот препарат. Как он называется? – Она достала блокнот и под диктовку Василия написала: «уринофлор». – Спасибо. Это уже кое-что. А что они вообще ели в тот день?

– Ты не поверишь, но… селедку. Видишь, как все просто? Дома они поели селедки, напились кофе и пошли в библиотеку. Так?

– Нет, не так… Кофе они пили в библиотеке. Там вчера днем работал буфет, что-то вроде филиала от близлежащего кафе, с бутербродами, булочками… Вообще-то довольно удобная вещь, особенно когда приходится подолгу корпеть над книгами, а живешь ты у черта на рогах и не имеешь возможности съездить домой пообедать.

– Ты хочешь сказать, что убийца находился где-то поблизости от буфета и сунул в стаканы с кофе эти быстрорастворимые таблетки уринофлора?

– Не обязательно. Эти таблетки он мог сыпануть и в термос, потому что кофе привозят в большом термосе.

– Стало быть, у него была возможность сделать это еще в кафе. Как я тебе? – важно заметил Василий и тряхнул своими желтыми редкими волосами. – Чем не следователь?

– Да, больше того, убийца мог вообще проникнуть к ним в дом и накормить их до отвала селедкой. Хорошо, что там с Анжеликой?

– Ей немногим за сорок. Видно, что эта женщина в молодости испытала много тяжелого, поскольку организм надорван… Но в последнее время она вплотную занималась своим здоровьем, бросила курить, хотя раньше курила много. Хочешь, покажу тебе ее легкие?

– Нет уж, уволь.

– Кроме того, она сделала себе буквально с полгода назад пластическую операцию. Подойди, я тебе покажу шрамы за ушами… Видишь?

Наталия смотрела на лежащую перед ней довольно худенькую рыжеволосую женщину с блестящим посеревшим лицом и почерневшими плотно сжатыми веками.

– А почему у нее блестит лицо?

– Потому что она пользовалась специальным кремом для поддержания влажности и упругости кожи. А вот еще… обрати внимание на ее брови. Видишь, они четко выделяются? Это своеобразная косметическая татуировка, которую делают в нашей «Кристине»…

– А ты-то откуда знаешь?

– У меня есть знакомая девушка, которая месяц назад сделала себе этот татуаж. А что, довольно умно придумали.

– Я не перестаю удивляться тебе, Василий… Ты необыкновенный человек. Спасибо тебе. А могу я посмотреть на их одежду? Она у тебя?

– Пока – да. Но сегодня увезут, чтобы отдать мужу.

– Можно я взгляну?

– О чем речь?! Пойдем. Но только там все в крови…

В помещении, напоминавшем склад, где стояли старые покосившиеся металлические столы, колченогие стулья, какие-то жестяные ведра и большой стеллаж со старыми газетами и прочим хламом, лежал большой полиэтиленовый пакет.