– Заходите. – Женщина распахнула дверь и впустила Савина в квартиру. – Вы уж простите, что я с вами так грубо. Времена нынче неспокойные, приходится быть бдительной.

– Похвально. – Савин прошел в узкий коридор, заставленный от пола до потолка деревянными ящиками с консервацией. – Где мы можем поговорить?

– Проходите на кухню, у меня компот на плите, следить надо. – Женщина ухватила Савина за рукав и втащила в кухню, еще более загроможденную, чем коридор. – Садитесь на табурет и постарайтесь ничего не разбить.

Савин занял место у окна и, пока хозяйка орудовала алюминиевым половником в кастрюле, занимавшей почти всю двухконфорочную газовую плиту, с любопытством рассматривал банки всех калибров, в беспорядке наставленные на кухонном столе. Выполнив несложные манипуляции, хозяйка обтерла руки льняным кухонным полотенцем и повернулась к Савину.

– Вот теперь можно и поговорить, – заявила она. – Что именно вас интересует?

– Для начала неплохо было бы представиться, – заметил Савин. – Наше первое знакомство как-то не пошло, так что начнем с чистого листа. Роман Викторович Савин, старший оперуполномоченный Краснопресненского управления внутренних дел.

На этот раз Савин извлек из заднего кармана брюк удостоверение, раскрыл и показал хозяйке квартиры. Та внимательно изучила фото и, кивнув, представилась сама:

– Лядова Тамара Игоревна, водитель трамвая, на пенсии.

– Вот и познакомились, – улыбнулся Савин и приступил к делу: – Тамара Игоревна, как я понял, вы женщина бдительная. Наверняка от вас ничего не скроешь. Не могли бы вы припомнить, когда и при каких обстоятельствах вы в последний раз видели вашего соседа Илью Манюхова?

– У него неприятности? – полюбопытствовала Тамара Игоревна.

– Можно и так сказать. – Савин вздохнул и, поняв, что, не объяснившись с соседкой, рискует весь вечер ходить кругами, отвечая на встречные вопросы, произнес: – Он погиб. Его тело найдено на Звенигородском шоссе.

– Ах, батюшки! – всплеснула руками Тамара Игоревна. – Не может быть! Такой хороший мальчик! Быть может, это ошибка?

– Ошибки быть не может, – заверил Савин. – Его опознал коллега, он и обратился в милицию по факту пропажи Манюхова.

– Пропажи, – еле слышно прошептала Тамара Игоревна. – Ну надо же, такое горе!

– Вы можете вспомнить, когда видели его последний раз? – повторил вопрос Савин, но соседка только головой качала.

– Да как же такое могло случиться? – приговаривала она. – Такой вежливый молодой человек, спокойный, уважительный. Всегда здоровался, сумки мне до квартиры донести помогал. В подъезде не мусорил, курить на лестничную площадку не нырял, как некоторые. И как же такое могло с ним случиться?

– Тамара Игоревна, я понимаю, новость трагичная, но все же попытайтесь вспомнить все, что сможете, – настаивал Савин. – Вы видели его в воскресенье? В этот день он ушел с работы, но добрался ли до дома, нам неизвестно.

– Был! – уверенно сказала Тамара Игоревна. – В воскресенье у меня обычно посиделки. Во втором подъезде у приятельницы собираемся. Так, ничего особенного, несколько подруг. С шести до восьми вечера я по воскресеньям всегда там, но Люшенька пришел в половине шестого.

– Вы с ним общались? – оживился Савин.

– Да, мы столкнулись у подъезда. Я ходила в магазин за сахаром. Накануне извела весь на консервацию, а к посиделкам у Клавдии, так зовут приятельницу, собиралась приготовить сахарные леденцы. Ну, знаете, их еще в миске на газу варят. Разводишь сахар водой, помешиваешь и, когда сахар растворится и станет темнеть, снимаешь и разливаешь на пергаменте. Дешево и сердито.