Никто не расстроился, когда однажды её не стало. Ни один ученик не пришёл проводить.

– Ребята, построились! Бежим кружок по местности в свободном ритме.

– По полянке? – уточнила Лилия.

– По лесочку! Давайте-давайте, а то расслабились за лето. Сильно не растягиваемся. За мной, бегом марш!

Вовка, до этого с остервенением ковыряющий палкой утрамбованную землю, оживился. Но пробегающий мимо Максим его разочаровал – освободив от пробежки, велел закончить с птицей.

– Со стрелой закапывать? – надрывался Вовка.

Не расстроится, если придурок, действительно, передумает заниматься.

Создавая четыре года назад секцию для подростков Максим изначально хотел просто водить ребят в лес, обучать туристическим навыкам. Представители городской администрации тогда настойчиво рекомендовали сделать уклон на воспитание патриотического духа молодого поколения. А в свете затянувшегося военного конфликта родители с радостью отводили к нему своих недорослей. Опять же специфическая направленность сыграла на руку – он автоматически не попадал под мобилизацию. В армии Максим отслужил уже после окончания института, в политику старался не лезть. Поэтому на душещипательные беседы приглашал офицеров из располагавшейся неподалёку части. Сам разбирал с ребятами оружие, обучал стрельбе и начальным навыкам рукопашного боя. Но душой отдыхал только в лесу.

В будние дни время занятий чётко фиксированное, в выходные с желающими Максим обычно задерживался позже. Даже если никуда не выезжали, занимался на базе. Уроки в школе в этом году перенесли на неделю. Дети, видите ли, недостаточно отдохнули за лето! Ещё одно веяние времени. Как и то, что детишек теперь возят на машинах, и это круто. Четверть века назад подростка, увиденного с родителями около школы, зачмырили бы всем скопом. Теперь они кичатся машинами родителей, спорят, у кого круче. Не своими собственными достижениями, а родительскими. Нормально нынче отвозить ребёнка не только в школу, но и потом закидывать в секции. Как будто дети сами ходить не умеют. Как будто жестокий мир только и ждёт, чтобы поглотить твоё выпущенное на пару часов из внимания чадо.

Когда вернулись с пробежки, за многими приехали родители. Одни ожидали детей на парковке, другие сидели на скамейке около здания бывшего ДОСААФ, арендуемого у города. Миловидная блондинка с розовой прядью и ярко-малиновыми губами чуть не бежала навстречу Максиму.

– Лилия сказала, вы запретили ей посещать занятия!

– Я всего лишь предложил ей перекрасить волосы, если она хочет продолжать заниматься.

– Что вы себе позволяете! Это нарушение конституционных прав личности! Человек может самовыражаться, как ему вздумается. Нам даже в школе ничего не сказали!

– Так в школе и выражайтесь! Насильно я вас сюда не тащу, это ваш личный выбор.

– А вы что, отделены от государства? – Слюни долетали до лица Максима.

Что за день! Каждый испытывает его терпение.

– Нет, но устав «Юных Патриотов» чётко регламентирует внешний вид курсантов.

– Ишь ты, курсантов!

– Вы подписывали договор?

Максим старался увернуться от плевков.

– Да кто их вообще читает!

– А зря, – раздалось за спиной, – весьма полезное занятие!

Максим обернулся.

И тут же на шаг отступил, недоумевая, что могло привести сюда Штрихуна. Неужто по поводу Саши сподобился объясниться?

– Привет, Макс! Сто лет не виделись! Я считаю, каждый юный гражданин нашего города должен пройти через школу «Патриотов»! – подмигнул он оторопевшей матери Лилии. – В наше неспокойной время так это непременно. Вы со мной согласны?

Дамочка захлопала накладными ресницами.

– Впрочем, девочкам – по желанию! – снисходительно улыбнулся он. – Как мой Вовка, молодцом? Где, говоришь, форму приобрести?