- По какой-то невероятной причине он хочет тебя, - сухо отвечает Эсмеральда.

- Поэтому ты сделаешь всё, Лалла, что он потребует, - мама подходит ко мне и поднимает моё лицо за подбородок вверх. Холодные пальцы сжимают крепко, и я дёргаюсь, - будешь спать с ним, есть с ним. Танцевать для него, стонать, если он захочет. И родишь ему ребёнка быстрее, чем любовница.

Вижу их взгляды – требовательный мамин, осуждающий взгляд Эсмы. И это первый раз за несколько недель, когда я не могу сдержать слёзы.

- Вы же моя семья! У меня больше никого нет! За что вы так со мной?!

- Ты поймёшь, рано или поздно, что мы действуем на благо – твоё, и нашей семьи. Тогда ты меня вспомнишь, Лалла. И поблагодаришь, - скупым движение пальца мама гладит меня по щеке, и забирает руку.

Но я не могу этого понять – мне так больно! Отдать меня в жертву тирану, чтобы обогатиться – разве это благо?! Разве за это благодарят?!

- А если я найду деньги? Много денег, чтобы мы могли жить богато безо всяких принцев? Можно будет мне тогда вернуться домой? Сбежать отсюда?

- Не смей даже думать о подобном! – сквозь зубы отрезает мама, - сбежать домой! Смешная. Твой дом здесь, и здесь твой будущий супруг. Не гневи богов, Арабелла. Да и где ты найдешь деньги? Почему раньше не нашла?

“Они у меня есть!” – едва не признаюсь, но одёргиваю себя. Рано выкладывать этот козырь. Мои деньги. Мой путь к свободе. С моей семьёй... Или без неё.

- Я… Пожалуйста, не надо! Не оставляйте меня с ним!

- Надо, Лалла, - ко мне подходит Розалин, и целует в лоб, - вот, я привезла твоё рукоделие. Не скучай, сестричка.

Роза протягивает корзинку с моими запасами бисера и шёлковых нитей. Хватаюсь за неё, как за последнее спасение. О да! Хотя бы это. Я вооружена!

Когда мама и сёстры покидают мою спальню, несколько минут я просто сижу на кровати в отчаянии. Уперев локти в колени, роняю голову в руки и, раскачиваясь, размышляю.

Вечереет. Он приходит не каждую ночь, но сегодня придёт. Нутром чую. Помощи от семьи ждать не приходится, и сбежать не могу – королевский дворец охраняется лучше тюрьмы.

Что мне делать? Что делать?!

Последняя надежда на корзинку, которую принесла Розалин. Поднимаюсь с кровати, быстро раскладываю рукоделие на столе. Вспоминаю самую незамысловатую схему плетения, быстро нанизываю бисеринки на иглу.

«Он не станет касаться меня сегодня» - стучит в висках.

«Не посмеет меня тронуть» - заплетаю заговор в браслет с таким жгучим желанием, что оно не может не осуществиться, - «Я не нужна ему… Не нужна… Он выберет другую. Да ту же Эсму!»

Доплетаю быстро. Розалин забыла ножницы, потому нитку в конце перекусываю зубами. Завязываю на левой руке эту тонкую полоску из бледного розового бисера, и слышу стук в дверь.

Кирел пришел брать своё.

Он входит сразу после стука. Не ждёт моего позволения. Подскакиваю так скоро, что ударяюсь о стол, и опираюсь на него. Затравленно смотрю на вошедшего принца.

Он сам похож на Чёрного Бога. Нервно сглатываю, и сильнее сжимаю зубы, чтобы не выдать трясущуюся от страха челюсть.

- Жива? – он пренебрежительно поднимает бровь, - пообещала маме, что всё сделаешь правильно? Или умоляла спасти от чудовища?

От ужаса язык отнимается. Я бы с радостью сказала, что он и вправду чудовище. Только не могу.

Молча наблюдаю, как принц Кирел по-хозяйски устраивается на моей кровати – почти так же, как я сидела час назад. Опирается локтями в колени, свесив руки вниз. Смотрит на меня… как сам Чёрный бог. Исподлобья, будто с затаённым гневом. И тяжело дышит.

- Тебя каждый раз просить нужно? – недовольно говорит принц, - раздевайся.