– Неужто вы теперь чураетесь нашего общества? Даже не поздороваетесь?

На лице Эмиля – безысходность попавшего в западню животного. Он несколько секунд нерешительно кусал губы, впиваясь пальцами в скатерть. Затем резко выпрямился. Извинившись перед своими спутниками, юноша почти бегом устремился к дальнему столику; солдаты встретили его одобрительным улюлюканьем.

– Разве Эмиль когда‑нибудь служил? – не сдержалась Хелена, продолжая откровенно рассматривать группу мужчин в форме.

– Нет, Милу ведь только девятнадцать… – отозвалась Аглае, устремившая взгляд в ту же сторону.

– Однако если он собирается это сделать, то совершит поистине мужской поступок, – заметил Пласид, который все это время элегантно разделывался с перепелом. – Я никогда не поддерживал этой несуразной возможности выкупа [22], должен признаться. Прошлый год наглядно показал, насколько пруссы обошли весь континент в организации военной системы. Я убежден, что в случае конфликта с ними все эти денежные подачки покажут свою несостоятельность разгромом наших войск.

– Возможность отправлять кого‑то вместо себя на службу не лучше [23], – сказал Жислен и сделал большой глоток вина из бокала. – Я по молодости так служил за одного человека и знавал тех, кто делал так по несколько раз. Если эти ваши пруссы на нас нападут, выяснится, что армия на деле раза в два или три меньше.

Месье де Фредёр с жаром закивал головой. Возможность поговорить на близкую тему заметно оживила его, и мужчина быстро переключил внимание на общегосударственные проблемы. Хелена не прониклась его энтузиазмом и постоянно крутилась. Расписной потолок, кривое отражение на поверхности клоша, золоченые вензеля. Потом взгляд вновь упал на столик солдат. За которым ни военных, ни Эмиля уже не было.

«Куда они исчезли? Уйти из ресторана незамеченной столь шумная компания не могла».

Девушка осмотрела членов семейства Пэти, но, к ее изумлению, никто пропажи юноши пока не заметил. Камилла, завесившись кудрявыми волосами, ковырялась в тарелке, а ее мать с сонливой нежностью наблюдала за мужем – тот рассказывал историю из своей фронтовой жизни.

От ощущения предстоящего скандала волнение охватывало мадемуазель де Фредёр все сильнее. Вот-вот Эмиля хватятся, и тогда все вокруг наполнится суетой. Вероятнее всего, молодой человек попадет в неприятности. Если он будет подавлен, она утешит его, но это все после. Сейчас она всем своим существом жаждала, чтобы случилось хоть что‑то захватывающее. Хелене было чертовски скучно.

«Казалось, если теперь ничего не произойдет, она пойдет и удавится».

Но время шло, а отсутствие Эмиля не замечали.

– Власти уже давно знают об этой проблеме и решают ее, могу говорить об этом наверняка, – продолжал Пласид. – Я слышал, Ньель [24] по распоряжению Наполеона уже разрабатывает новый закон, однако мы все знаем о прискорбной неповоротливости законодательного процесса…

«Когда же все они умолкнут».

Не выдержав, Хелена встала с места и извинилась за необходимость отойти.

– Ох, дорогая, у тебя все в порядке?

Сердито девушка опустила взгляд на юбку, будто необходимость отойти вызвали женские проблемы. Пласид заметно смутился и вернулся к разговору уже не столь патетично.

Лавируя среди гостей и официантов, Хелена устремилась в затемненный коридор. Отражаясь от позолоченных стен, свет становился болезненно ярким и слепил глаза, поэтому смотреть приходилось преимущественно под ноги. Но Хелену захлестывало приятное предвкушение, и оттого огромный зал она преодолела за считаные мгновения.

Шагнув в темноту, она несколько раз моргнула, дабы быстрее с ней свыкнуться. Десятки плотных, достающих до пола штор уходили в глубь коридора и постепенно растворялись в густом мраке. За тканью размещались кабинки для влюбленных или иных гостей, не желавших находиться среди незнакомцев в главной зале. Отовсюду доносились приглушенные голоса, смех, отдельные восклицания. Голоса Эмиля среди них слышно не было.