– О да, игры я люблю. А что ты задумала?

– Моей сестре восемнадцать. Один раз ее оставили присматривать за мной, а она пригласила парня. Я притворилась, типа уснула, и подглядывала за ними. Потом захотела попробовать то же, чем занимались они. Вот и попросила тебя принести эти штуки.

– Прикольно! И чем же они занимались?

– Ну сестра привязала парня чулками за руки и ноги к кровати, а потом надела ему на глаза повязку. – Она еще раз хихикнула, а он аж застонал от удовольствия. – И еще она забралась на него. Выглядело забавно.

– Да-да, это я могу, – дрожащим голосом проговорил он, скидывая одежду и вынимая из пакета покупки. Разорвал упаковку презерватива и улыбнулся. – Может, тоже разденешься, а потом привяжешь меня?

От похотливого блеска в его глазах мутило, и она покачала головой:

– Сперва повязка. Я стесняюсь. В твою игру поиграем в другой раз, ладно?

– Не вопрос, я знаю много игр. – Натянув на глаза повязку, он лег на кровать. – Ох и повеселимся мы с тобой.

– Уже сгораю от нетерпения. – Она склонилась над ним, стянула с него вонючие носки и, скомкав их, бросила на кровать. Потом сделала радио погромче. – Чтобы никто нас не подслушал.

– Толково придумано.

Она ловко привязала его лодыжки к изножью, затем села ему на округлый живот и привязала руки к спинке кровати. От того, как он бурно дышал и одобрительно постанывал, у нее по коже побежали мурашки. Наконец она достала из-под подушки шампур и, довольная, что добыча никуда уже не денется, включила лампу на тумбочке.

– Взгляни на меня, – велела она затем, сорвав у твари с глаз повязку.

Педофил задрожал от ужаса.

– Ты еще кто такая, черт возьми? – задергался он, пытаясь сбросить ее с себя. – Коп?

– Вот уж нет. Я пришла убить тебя. – Она уперлась ладонями ему в грудь, ощутила, как грохочет его сердце. Заглянула в полные ужаса глаза. – Каково это – знать, что сейчас сдохнешь?

– Я сам убью тебя, сучка.

– Удачи. – При виде этой жалкой, трепещущей пародии на мужчину страх испарился. Таких ей не было жалко. Таких она ненавидела. – Тебе будет очень, очень больно. Прямо как твоему дружку.

– За что? – спросил он, побагровев.

Она даже лишилась дара речи на время.

– Как это за что? За всех девочек, которых вы растлили. Расплата – штука неприятная, правда?

Ей нравилось, как он елозит под ней, как пучит от испуга глаза. Он боялся – так же, как когда-то боялись его жертвы.

– Твой дружок умирал медленно, а ты умрешь быстро. Но все равно будет больно.

– Не надо меня убивать. Я дам денег, да что угодно, – обливаясь слезами, обещал он. – Чего ты хочешь?

– Справедливости. – Она взяла носки. – Пасть открой.

Как ни странно, совратитель послушался, и она затолкала носки ему в глотку, потом зажала рот ладонью. Сделала глубокий вдох и вонзила ему в ухо шампур. Она не почувствовала ничего, даже когда комнату огласили сдавленные, невнятные крики. Ей не было жаль этого человека, извивающегося от невероятной боли. Она не думала вообще ни о чем. Просто уничтожала паразита. Наклонилась и заглянула в его глаза, в которых постепенно гасла искра жизни. Сказала:

– Получай.

Наконец, когда он последний раз дернулся в конвульсиях и закатил глаза, она вытащила шампур и вытерла его наволочкой. Бросила железку в пакет, а потом, оторвав кусочек скотча, тщательно прошлась им по кровати, собрала волоски. Довольная тем, что не оставила следов, опустошила бумажник жертвы, чтобы все выглядело как убийство ради ограбления. Затем собрала вещи и выскользнула наружу. «Гори в аду!» – мысленно пожелала она убитому.

Суббота

Ранним утром, после регулярной тренировки, Кейн сидел и пил кофе на кухне у Дженны. У его ног лежал охотничий пес, которого, как выяснилось, звали Дюк. А еще в приюте рассказали, что он вовсе не старый, ему пять лет и он отличная ищейка. Сытый и чистый, выглядел Дюк теперь замечательно.