– Так, все. Мне надоел этот бред. – Борис поднялся на ноги почти уверенно. – Передай этим шутникам, что они – придурки. И все это абсолютно не смешно.

– Неужели ты не чувствуешь изменений в себе? Зачем ты обманываешься?

Парень не слушал. Попытался отряхнуть одежду, понял, что кровь или краска впиталась, махнул рукой и зашагал наверх – в сторону памятника. Надо добраться до дома, не попадаясь людям на глаза. Может, отсидеться где-то в кустах, позвонить парням и попросить, чтобы принесли сменную одежду. Идти так через полгорода нельзя. Не хватало еще в полицию загреметь или в больницу.

Ада смотрела вслед уходящей фигуре с нескрываемым сожалением.

– Поверь, я не хотела этого делать. Ты не оставляешь мне выбора! – крикнула она Боре.

Парень, не оборачиваясь, показал ей средний палец и пошел дальше.

– Сам напросился, гаденыш, – обиженно пробурчала Ада, подняла руку и медленно сжала кулак.

В ту же секунду Борис рухнул на колени и схватился за горло. Парень задыхался и хрипел. Хватал ртом воздух, но невидимая удавка лишь плотнее стискивала шею. Он чувствовал, как к лицу приливает кровь. «Надо же, она не вся из меня вытекла», – проскользнула странная мысль.

Боре показалось, что именно сейчас наступит настоящая и окончательная смерть. То ли от удушья, то ли от аллергии. Наверное, в краске, которой полила его девица, была какая-то химия, и теперь молодой парень умирает от отека Квинке.

Мысли, противоречащие сами себе, роились и разбегались. Голова снова начала гудеть, а ноги – неметь. Когда Борис собирался прощаться с миром, над ним выросла Ада. Она ухмылялась, глядя сверху вниз.

Девушка опустила руку и разжала пальцы. В ту же секунду незримая удавка исчезла, и Борис начал судорожно ощупывать руками шею. Почему-то ощущения нехватки воздуха не было. Только першение в горле и мерзкое чувство, как будто голову пытались оторвать от тела.

Ада достала из сумки бутылку воды и протянула парню. Он сделал несколько жадных глотков и с напором выдохнул. Странно, воздух как будто завис внутри и не двигался ни вперед, ни назад.

– Что это было?

– Поводок.

– Поводок?

– Да. Твой шрам на шее – твой поводок. Когда я воскресила тебя, то привязала к себе. Теперь могу тебя контролировать. Я не собираюсь быть злой и жестокой. Не буду над тобой издеваться и запирать дома. Ты в праве незаметно гулять по городу, бегать, если захочешь. Но если я увижу, что ты пойдешь в полицию, к родным или кому-то расскажешь правду, я верну тебя в ту же секунду. Ты будешь ползти ко мне и молить о пощаде, потому что не сможешь противиться поводку. Уверена, это неприятно.

– Да кто же ты такая? – Борис обессиленно опрокинулся на спину в нескольких метрах от вечного огня у подножья памятника Алеше.

– Я – твоя судьба. Твоя боль. Твой рок. Твой наказание. Выбирай.

– Как сформулировала. Заранее фразу готовила? – фыркнул Боря.

– Честно? Да. – Ада улыбнулась, совсем как нормальная девушка. Красивая, немного странная, но совершенно точно не опасная. Не способная на убийство и уж тем более воскрешение.

Боря в ответ тоже улыбнулся. Девица протянула ему руку и помогла подняться. Бережно отряхнула от прилипших камушков.

– Я не желаю тебе зла. Честно. Возможно, раньше и желала. Но сейчас как будто отпустила свою обиду. Мне даже немного жаль, что тебе пришлось пройти через все это. Но впереди нет ничего страшного. Ты поможешь мне, и я отпущу тебя.

– Помочь? – Боря скептически поднял бровь. – Давай-ка по порядку. Ты меня вроде как убила, потом воскресила. Имеешь надо мной полную власть и просишь помочь, чтобы потом отпустить. Я ничего не упустил?