– Москва потребовала доложить о готовности группы к работе уже через две недели. Ставка утвердила ее переброску за кордон. В назначенное время их переправят на правый берег Аргуни в районе заставы «Староцурухайтуй». Для успешного внедрения группы вам разрешено задействовать агента «Бек» и резидента в городе Хайларе.

– Разрешение получено, – подтвердил Соколов и озабоченно добавил: – На подготовку группы отвели очень мало времени.

– Наверху виднее, – уклончиво ответил генерал.

Он пожал на прощание руку полковнику, прикрыл за ним дверь и вернулся к окну. Задумчиво разглядывая зеленеющие вдали сопки, Зеленин размышлял: «Прав полковник, мало у них времени осталось для выполнения приказа Сталина. Хотя информации о сроке начала наступательной операции из Москвы не поступало, но по общему настрою чувствуется, что остается не больше месяца».

Семен спустился на первый этаж, заглянул в комнату дежурного.

– Здравия желаю! – поприветствовал он капитана Перелыгина, своего давнего знакомого еще по пехотному училищу.

– Что-то надолго задержали тебя, – сказал тот, приподнявшись на стуле и крепко пожимая его ладонь. – Парень совсем сомлел, пока ждал.

Мамаев с любопытством посмотрел на младшего лейтенанта. Тот стоял перед ним, вытянувшись по стойке «смирно». Здоров! Про таких молодцев говорят «косая сажень в плечах». От пристального взгляда командира щеки офицера заалели, а серые глаза потемнели, словно небо перед грозой. Вскинув ладонь к козырьку фуражки, он громко отрапортовал:

– Младший лейтенант Комогорцев Егор Иннокентьевич, направлен для дальнейшего прохождения службы в Управление военной контрразведки Смерш Забайкальского фронта.

– Мамаев Семен Дмитриевич, старший оперуполномоченный отдела военной контрразведки Смерш 36-й армии, – представился капитан. – Теперь вы поступаете в мое распоряжение, младший лейтенант. Сейчас отоварим продовольственные аттестаты и поедем отдохнем в гостинице, а завтра начнем работать.

Мамаев задержался в хозчасти, а Егору велел идти к машине, стоявшей с торца здания. Завернув за угол, младший лейтенант увидел полуторку, которая утром окатила его грязью. Водитель-лихач дымил самокруткой, устроившись на подножке автомобиля.

– Встаньте, сержант! Вы сегодня облили грязью офицера контрразведки. – Егор грозно навис над худощавым невысоким шофером. Тот неторопливо погасил окурок и молча встал.

– Скажите спасибо, что Лешка виртуозно водит машину, – раздался за спиной Егора голос капитана. – Если бы он не успел отвернуть, вы сейчас находились бы в госпитале, а то и того хуже… Офицер контрразведки должен иметь глаза даже на затылке, а вы шагали по дороге, как ворона, – сказал Мамаев и направился к кабине. – Инцидент исчерпан. Забирайтесь в кузов, – сердито добавил он, оглянувшись на продолжавшего стоять младшего лейтенанта.

Егор закинул вещмешок в кузов и залез туда сам. С белесого, выцветшего неба нещадно припекало июльское солнце. «Жарит на все сорок», – подумал он, вытирая рукавом вспотевшее лицо. Хватаясь за борт на ухабах, Егор разглядывал улицы города. Вот и Чита стала прифронтовой. Среди прохожих много военных и раненых. Последних можно отличить по белым повязкам и костылям. Вспомнился разговор в поезде со знакомым железнодорожником, который когда-то работал с братом Антоном.

Нещадно дымя самокруткой из махорки, тот рассказывал, что по Забайкальской железной дороге ходят бронепоезда с зенитными установками. А на сопке Батарейной, что возвышается над излучиной Ингоды, стоят зенитки.

– Вот ты мне скажи, паря, фашиста победили, така силища перла на нас, а мы сдюжили. Так неужто теперь самураи на нас войной пойдут и будут на нашей земле хозяйничать, как в Гражданскую? Батя мой в двадцать втором их до Спасска гнал. И метлу они им позади последнего вагона привязали, чтобы след их поганый навсегда замести. Поизгалялись они тогда над нами вместе с беляками! Неужто снова такое допустят?