– Эпидемическая обстановка там всегда остается напряженной из-за бактериологических диверсий японцев. Поэтому в ноябре сорок первого года в Чите был открыт Институт эпидемиологии, микробиологии и гигиены^>[22]. С сорок третьего года он приступил к производству вакцин, лекарственных бактериологических препаратов, витамина С из сосновой хвои. В войсках тоже проведена подготовка. Воинским частям первых эшелонов приданы подвижные отделения санитарно-эпидемических отрядов и специальные противочумные отделения. Всему личному составу войсковых частей сделаны прививки, – доложил Митерев, уже не обращаясь к своим документам.

Верховный выслушал наркома здравоохранения и заговорил с особенно заметным акцентом:

– Ваши доклады убедили меня. Справиться с бактериологическим оружием японцев мы сможем, если используем накопленный опыт и уничтожим фабрики смерти на вражеской территории. Борьба с эпидемиями в действующей армии до сих пор была возложена на подразделения НКВД. Лаврентий Павлович Берия с этой задачей успешно справляется, думаю, и на Дальневосточном фронте мы все оставим так, как есть. Остался последний и очень важный вопрос: японское «оружие возмездия» «Сонго».

– Вирусолог Чумаков после командировки в Харбин в сороковом году упоминает об этом заболевании в своем докладе, – вспомнил нарком здравоохранения. – Он охарактеризовал этот вирус как высокопатогенный и особо опасный. Нашим ученым о нем мало что известно. По-моему, в Харбин с ним летала сотрудница научно-исследовательского института НКВД. Кажется, ее фамилия Черных. Вы можете затребовать от нее доклад, Лаврентий Павлович? – обратился Митерев со своего края стола к Берии.

– Из-за сложной эпидемиологической обстановки в Читинской области Черных переведена в Забайкальскую противочумную лабораторию. По линии органов она теперь подчинена товарищу Меркулову, – ответил Берия, блеснув круглыми стеклами очков в его сторону.

– Я думаю, вы разберетесь в этом сами, товарищи наркомы, – остановил назревающую перепалку Сталин, поднимаясь со своего места. – Ясно одно: до начала Маньчжурской операции эта лаборатория возле Хайлара должна быть уничтожена. Как это будет сделано, решать вам. – Прищурив глаза, он жестко посмотрел на Берию, Меркулова, Абакумова и добавил: – Думаю, нам пора прощаться.

После апрельского совещания у Сталина нарком госбезопасности Меркулов поручил заместителю начальника внешней разведки Судоплатову переговорить с Черных о новом задании. Анастасию пригласили в здание Управления НКГБ по Читинской области. Разговор велся по телефону правительственной связи:

– Здравствуй, Настя! – поздоровался Судоплатов.

– Здравствуйте, Павел Анатольевич!

– Смерш будет формировать в июле группу для заброски за кордон, в которую обязательно включат тебя. Группу будет возглавлять офицер Смерш. Есть предположение, что под прикрытием скотоводческой фермы в районе Хайлара базируется бактериологическая лаборатория «Отряда 100», которую возглавляет твой хороший знакомый Вакамацу. Задача группы – во что бы то ни стало в кратчайшие сроки подтвердить точное местонахождение лаборатории. Болезнь «Сонго» тебе о чем-то говорит?

– Говорит. По возвращении из Харбина я прочитала все доступные источники. «Сонго» – особо опасная инфекция, исследователи отмечают при слабом иммунитете у больного высокую смертность.

– До нас дошла информация, что в лаборатории работают с этим вирусом и готовят его как «оружие возмездия». Возможно, где-то рядом с ней в целях маскировки может быть ложный объект «Отряда 100».

– Вакцины от этого заболевания нет, как и лекарств, – тихо произнесла Настя. – Если они сумеют повысить вирулентность и патогенность вируса хотя бы в два раза, оно станет опаснее чумы.