Я: Автобуса нет, будем минут через тридцать.

Ивасаки-кун: Оки-доки!

– Всё в порядке? – Юки-кун скосил на меня взгляд.

– Да, всё хорошо. – Я попытался выдавить из себя улыбку. – Просто автобуса нет, придётся пешком идти и всё такое…

– Хм-м… ну ладно. Токио большой, – задумчиво произнёс он. – Все куда-то торопятся.

– Мгм.

Какое-то время мы шли в тишине, нарушаемой только звуками проезжающих мимо машин да людскими голосами, но тишина эта была по-своему уютной, и я практически смог расслабиться, но всё равно во всём этом вечере было жирное «но». Стоило об этом подумать, как на лицо моё легла тень и впору было бы протяжно завыть.

Это не укрылось и от Юки-куна:

– Всё же я думаю, что с тобой не всё в порядке.

– Мгм.

– Я, конечно, дух, но мысли читать не умею, – попытался пошутить он. – Если не расскажешь, то я не смогу тебе помочь.

Я сцепил пальцы в замок, рассматривая протоптанный снег под нашими ногами. Вся беда заключалась в том, что я не был любителем еженедельных собраний в лаборатории, где перед выходными подавляющее большинство однокашников устраивали вечеринку. Их не остановили даже приближающиеся экзамены, потому что ректор подписал указ о двух дополнительных выходных, на которых все рассчитывали наверстать упущенное. К тому же моя мама в очередной раз начала давить по поводу и без. В основном, конечно, из-за лекарств. В последнее время мне было тяжело их принимать, и она знала, что порой я мухлевал. Нынешний я, по сравнению с тем, который был в детстве, просто отбился от рук и вредничал больше, чем мог себе позволить, – она обещала рассказать всё отцу, а тот не позволил бы спустить всё на тормозах. От этого внутри клокотала несвойственная для меня обида, и я чувствовал себя глупым мерзковатым ребёнком.

– Знаешь, я ведь впервые попробовал алкоголь тогда, на станции. – На сей раз я даже не смог улыбнуться.

– И как?

– Как вода. – Я пожал плечами. – Думал, что это поможет мне решиться, но, как видишь, не получилось.

Юки-кун никак это не прокомментировал, и я уже начал накручивать себя, что ляпнул лишнего. Больно закусив щёку изнутри, я всё же нашёл в себе силы посмотреть на него и мигом отвернулся, когда понял, что всё это время он не сводил с меня пристального взгляда.

– Н-ну, э-это… – Я нервно рассмеялся. – Короче, сейчас я говорю не про тот вечер. – Моя голова пошла кругом. – Просто мне бы хотелось почувствовать себя как все, понимаешь? Перестать держать себя в руках…

– Хочешь, чтобы я приглядел за тобой?

– А-ага…

– Без проблем. Если надумаешь побежать на крышу, чтобы стать птичкой, или раздеться и начать бегать на глазах у всех, то клянусь, что скручу тебя и спрячу в подсобке.

– Очень смешно, – горько отозвался я. – И ещё… если я буду не в состоянии, то сможешь через часок-другой после начала помочь мне измерить сахар?

На его лице застыло недоумение, и я поспешил добавить:

– Глюкометр у меня в рюкзаке. Там не сложно…

– Конечно. – На его губах появилась тёплая улыбка. – Для тебя, Акира-кун, всё что угодно.

Слышать нечто подобное от того, кто не приходился мне ни братом, ни отцом, было как минимум странно. Я всё ещё не мог взять в толк, почему среди всех людей Юки-кун обратил свой взгляд на меня – на столь непримечательного, занудного парня, который и гроша ломаного не стоил. Уровню его терпения я мог только позавидовать, раз он до сих пор не взвыл от уныния и скуки.

– Спасибо, – пролепетал я, бездумно глядя вперёд. Мысленно вырисовывал грядущий вечер, совершенно не зная, что́ он будет из себя представлять. Это вызывало во мне скомканный страх и напряжённое волнение. – Рассчитываю на тебя.