– Я не знаю, как ты любишь… Поэтому пожарила, как себе! – Анна поставила на стол тарелку и кружку. – Сок будешь?

– Благодарю, не стоит! – Крис легким поклоном поздоровался с пожилым мужчиной. Тот ответил хмурым взглядом.

Анна заметила:

– Не сердитесь. Мальчик еще не привык!

Крис вспыхнул. «Мальчик»! Он всего на пять лет младше, в их возрасте это практически ровесники. С языка уже рвалась отповедь, но тут заговорил гость:

– Это он должен о тебе заботиться! А не наоборот. Разве не в этом его урок?

– Он не хранитель, – Анна сказала это так небрежно, что Крис едва не задохнулся от обиды: его, похоже, вообще не считают за человека.

– Я, вообще-то, не глухой!

– Гордыня – грех! – тут же сообщил гость.

Теперь, когда он повернулся, стала видна скрытая высоким воротом колоратка.

– Прошу прощения, падре, – склонил голову Крис, но священник заговорил о другом:

– Тебе не стоит завтракать. Да и воду пить не нужно. Надеюсь, один день выдержишь?

Насмешка в голосе задела, и Крис с вызовом вскинул голову. Но тут же снова опустил:

– Пост необходим для укрепления духа и смирения тела. Он мне привычен.

Автомобиль мягко катил по дороге. Крис задремал – несмотря на полумрак, призрак не явился. На остановках сон на миг отступал, словно для того, чтобы можно было убедиться, что все в порядке. А потом возвращался, не желая отпускать. Покой – вот что чувствовал Крис, впервые за много лет.

Но настроение изменилось, когда впереди вознеслись к небу шпили древнего храма.

– Нам… сюда? – Крис почувствовал себя пылинкой в этом бренном мире.

Водитель не удостоил даже взглядом. Анна спокойно дремала. Тишина давила на уши, и даже гудение двигателя не спасало от ощущения полной пустоты.

Вблизи здание оказалось гораздо меньше, чем казалось издалека, и от окружающих построек его отделял забор из самшита. Садовник, обрезающий ветки, помахал гостям рукой.

– Странная форма, – указал Крис на ограду.

– Да, я тоже такой раньше не видела.

Забор больше походил на кольцо. Или на расходящийся по воде круг, только роль камня здесь выполняла церковь. Штукатурка на стенах пошла трещинами, а кое-где и отвалилась, открывая кладку. Плющ цеплялся за трещины, поднимался все выше и почти добрался до колокольни. Вокруг простирались поля, где-то вдали блестела ниточка реки… Окружающее походило на старинную гравюру, и только солнце, играющее в витражах, напоминало, что все это – реальность.

– Пойдем, нас ждут, – Крис почувствовал, как его тянут за рукав. Анна указывала на крыльцо домика, что расположился почти у церкви.

Священник спустился им навстречу. Дзимарра без единой лишней складочки, колоратка на её фоне чуть ли не светилась. В руках встречающий держал молитвенник. Вышитый канителью крест на черном бархате переливался всеми оттенками золота. Книга аккуратно лежала корешком в ладони, а с запястья свисали четки – неожиданно простые, из веревки, завязанной узлами. Венчающий их крест составляли две перевязанные шнурком щепки.

Вместо приветствия священник осенил прибывших крестом. Водитель и Крис поклонились в ответ, Анна же небрежно кивнула:

– Доброе утро!

– Вы припозднились. Солнце уже высоко.

– Если вы будете держать нас на крыльце, мы рискуем опоздать еще больше!

Священник тут же повернулся:

– Следуйте за мной.

Крис заметил, как начищены его ботинки и смутился – его собственные были далеки от идеала.

– Не тушуйся. Это «мистер безупречность». Станешь таким, как он, – на глаза мне не показывайся! – неожиданно услышал он тихий смех. Анна хихикала, глядя на его смущение.

– Согласен! Подскажи – как, – разозлился Крис.

– Секрет прост – стань педантом. И тогда я сама буду держаться подальше. – Анна тут же потеряла к юноше интерес и дернула провожатого за рукав. – У Криса сегодня Конфирмация?