– Вы знаете, что происходит к юго-востоку отсюда? – спросил Кулескор. – Мы держим путь в Наркивью. Однако наши боевые товарищи, что патрулируют тракты, сообщают – вокруг небезопасно.

– Истина так! – воин пера и меча закончил с чисткой и убрал оружие в ножны. – В поселениях вокруг завелись крысы, и весьма много, хочу отметить! Я надеюсь, что магистр ордена Серебряных Грошей поборет вспышки безумия и разгонит настоящих еретиков по карьерам и каторгам!

– Согласен, – кивнул Кулес, – только стратегический ум магистра Мирхайса вернёт нашей стране дни спокойствия и процветания. Мы держим путь дальше, на юго-восток. Вы сказали, в городе ещё идут бои. Вам требуется помощь?

– Справимся сами, благодарим, – воинствующий чиновник снова поклонился. – Ваша миссия труднее. Собраться воедино всей нашей военной мощью и уничтожить заразу, где бы она ни пряталась. Говорят, наша страна готовилась к конфликту с южанами, но для начала бы навести порядок в собственном дворе… Доброго пути.

Ополченцы вышли наружу, оттащили тела и подтянули ворота, укрепив телегами и фургонами, которые, как заметил опальный барон, привели из-под городских стен. Кулескор проверил состояние раненых, убедился, что с убитых подчинённых забрали всё ценное, а родной шестопёр украли фанатики, и приказал выступать дальше. Не решился тратить время даже на молитву.

***

Спустя три дня пути показалась Наркивья. Серокаменная громада столицы южного маркизата Эдоэас доминировала над пустошью в пламени восхода. Над городскими шпилями властвовали штандарты маркизата с изображёнными на них геральдическими ключами в гроздьях лаванды. Знамён самой конфедерации не виднелось, что заметил уже кузен.

– Интересно, что побудило снять объятую Светом белую длань? – спросил Плоддеан, потирая очередную повязку на шее. – Местные дворяне, твои друзья, не боятся уже ничего?

– Будет собрание, – ответил Кулес, – там нам всё объяснят. Мы и так опаздываем.

– Ах, дьявольщина!.. – молодой барон чуть не сорвал повязку с шеи, но сдержался.

– Я отдам тебя, горделивого сукина сына, городским целителям, – усмехнулся Кулескор, приблизив коня к брату. – Настоящий мужчина должен уметь только убивать, умирать и любить долг всей своей жизни. Лечение оставь женщинам.

– А не нашему идиоту Ольре, это он делал последнюю перевязку, – кивнул кузен. – Ох, не напоминай лучше о женщинах… Я бывал в Наркивьи лет пять назад, может, помнишь. Прошлое моё лечение закончилось скверно. Письма о двух бастардах потом искали меня по всем южным землям.

– Никогда не забуду лицо гонца, что привёз письма к нам домой, – улыбнулся старший. – Твои похождения после ранения на охоте запомнила вся округа.

– Надеюсь, сейчас никто и не вспомнит… Брат, мне кажется, или в самой высокой башне свет мелькает? Как у маяка, словно сигнал дают.

– Знамёна местные, а не конфедерации, – напомнил Кулес, пришпорив коня. – Разведчик впереди ничего не докладывает. Думаю, Наркивья пребывает в покое. Но лучше ускориться. Нужны достойные харчи после недельного перехода не только нам, но и коням. Хватит сухпайка и подножного корма.

У городских ворот стояли укрепления. С самодельных стен чужаков оглядывали осторожные арбалетчики и наводчики стреломётов. Следов боя вокруг глава семьи не заметил, но из-за обилия на городских стенах и перед ними военных здесь царствовала более тревожная атмосфера, чем у городка Марнис.

– Кто такие?! Мы не знаем вашего знамени! – рявкнул кто-то с самодельной башни, очевидно, мелкий офицер.

– Мир вам! – командующий отрядом поднял вверх ладонь в знак приветствия. – Барон Кулескор Кортрайну, моё владение находится на юго-западе земель конфедерации. Неудивительно, что вы не знаете моего герба.