Несколько секунд они смотрели друг на друга, не находя ни единого слова. С самого первого мига Тальнаром потихоньку стало овладевать страшное отчаяние, и в ту секунду, когда оно стало совсем невыносимым, Веглао вдруг тихо проговорила:

– Тальнар, неужели правда ты?

– Да, я… – прошептал он и вдруг заплакал, сам не понимая отчего – не то от радости, что вновь видит её, не то от горьких воспоминаний, которые она вызвала.

Опустив голову, он тихо плакал, глядя на свои руки, и вдруг увидел, как маленькие исцарапанные ладони легли на них и тихонько сжали. Веглао неслышно опустилась на скамейку напротив него, держа его руки в своих и ничего не говоря, но теперь молчание уже не казалось вынужденным и неприятным – напротив, слова были вовсе не нужны.

В какой-то момент Веглао вдруг тихонько погладила большим пальцем ладонь Тальнара – и тут же, словно испугавшись этой сдержанной ласки, отдёрнула руки. Но теперь уже Тальнар сам схватил её ладони.

– Я думал, ты умерла, – сказал он хриплым от слёз голосом и заставил себя наконец-то поднять голову и посмотреть на неё прямо. Веглао улыбнулась незнакомой кривой улыбкой:

– Мне везло.

У неё было два шрама на лице. Один – слева на нижней челюсти, ровный и белый, вертикально уходивший со щеки на шею. Второй, начинавшийся на лбу, наискосок пересекал правую бровь и исчезал под капюшоном. К нему прилипла тонкая ниточка серой паутины… нет, не паутины, вдруг со страхом догадался Тальнар.

– Сними капюшон, – проговорил он.

– Зачем? – смутилась Веглао. – Здесь не жарко.

– Сними, – взмолился он, и Веглао, высвободив одну руку из его ладоней, нехотя растянула резинку, сдерживающую капюшон, и откинула его.

Её волосы, прежде тёмно-русые, почти чёрные, стали совсем седыми. Они были чуть темнее снега, чуть светлее волчьей шерсти. Тальнар задрожал, как в лихорадке.

– Что я наделал, – прошептал он. – Что я наделал!

– Тише, – предупредила его Веглао, поднося палец к губам и вновь накидывая капюшон на голову. – Не хочу привлекать внимание.

– Веглао!.. – Тальнар схватился за голову, глядя на неё в ужасе.

– Я так сильно постарела? – проговорила Веглао с непередаваемым выражением. Тальнар прерывисто вздохнул.

– Зачем ты позвал меня сюда? – деловито осведомилась девушка.

– Я… я увидел тебя сегодня в доме на окраине.

– А как ты здесь оказался?

– Я здесь не один, – сказал Тальнар, забывшись. – Со мной ещё двое. Мы идём кое к кому, так сказать, с посланием… – Тут он осёкся, вспомнив, что их миссия, в общем-то, секретна.

– Куда идёте? – чуть настороженно переспросила Веглао.

– Ну… эм… – Тальнар замялся, не зная, что сказать. Веглао молча глядела ему прямо в глаза. Какой тяжёлый, сверлящий у неё теперь взгляд!

– А где ты живёшь? – беспомощно попытался он перевести разговор на другую тему, но Веглао вдруг тихо ахнула и отшатнулась. Её руки вздрогнули.

– Кривой Коготь? – прошипела она. – Он тебя сюда отправил?

– Нет! – испуганно воскликнул Тальнар. Но прозвучало это не как «Нет, не он!», а как «Нет, не надо меня спрашивать!»

– Что ты врёшь?.. – проговорила Веглао, качая головой. Тонкая, еле заметная складочка в уголке её рта обозначилась, стала глубже. – Так ты в его стае. Думаешь, я не поняла?

– Веглао! – взмолился Тальнар, крепко сжав её руки. – Послушай, я сам этому не рад! Но у меня не было выхода, понимаешь?

– А у меня был выход? Он убил Ригтирна! – Веглао говорила тихо, но в её голосе слышалось рычание: она еле сдерживала рвущийся наружу крик горя и гнева. – Он зарезал моего брата! А сам до сих пор жив, и ты, ты ему прислуживаешь, подчиняешься ему, как… как пёс!