– Свитки! – довольно воскликнул Саймей, заглядывая внутрь.

Несколько свитков пожелтевшего от времени пергамента лежали в узкой щели под днищем сундука.

– Смотри! – находка учителя воодушевила Арама. – Пять свитков! Однако … Не все из них так стары, как кажется.

– Ты опять доставляешь мне удовольствие своей наблюдательностью, – Свободной рукой Посланник потрепал юношу по волосам. – И кажется мне, что нам с тобой будет интересен лишь крайний свиток. Поскольку он выглядит более новым, чем остальные .

Послушник забрал свиток и спрятал его тут же в вещах. Посланник же устанавливал на место дверцу тайника.

– Ну, что же! – весело сказал он Араму. – Теперь твоему призраку еще долго придется ходить ночами, чтобы получить то, чего здесь и нет.

Со словами этими они удалились из покоев настоятеля.

Отстояв ночную службу, они вернулись к себе в покои. Арам пребывал в отличном состоянии духа. Как и любой мальчишка, только что переживший приключение. Посланник тоже пребывал бы в приподнятом расположении духа, если бы ни одно маленькое обстоятельство. Его по-прежнему преследовало нехорошее предчувствие как-то связанное с предсмертной запиской настоятеля.

– Послушай, Арам, – обратился он к ученику. – Когда мы были у брата Анатолия сегодня вечером, и брат Беньямин рассказывал о стреле огненной, я заметил, что ты будто был чем недоволен.

– Это не было неудовольствием, – возразил юноша. – Просто…Я помню, что этой легендой интересовался и мой наставник. Не смотря на то, что записка его пугает меня неясностью, я решил, что он писал ее в бреду. А потому и упомянул этот эпизод, который завораживал его.

– Говоришь, это его интересовало, – Посланник задумался. – Что же так привлекало его внимание?

– Говорил ли я тебе, учитель, что и отцу Иокиму я рассказывал о проклятии нашего рода? – переспросил послушник. – Когда я рассказал ему о тех словах первосвященника, что поверившие в стрелу – прокляты, он удивился. А потом я рассказал ему и кое что еще…

Он улыбнулся, заметив с каким интересом слушает его Посланник. Саймей с трудом заставил себя вернуть мальчику улыбку. Сердце его билось так часто, что он даже дышал с трудом.

– Наш дом стоял в бедном ремесленном квартале, – продолжал юноша. – На улице нашей проживали такие же фарсы, как и мы. То есть те, кто разделял веру истинную. Но чуть дальше была и улица обедневших парисских родов. И часто я сопровождал одного из моих братьев с товаром. Мы катили телегу с утварью, надеясь, что кто-то купит ее. И вот как-то я услышал разговор стариков-парисов. Один из них был накануне оскорблен священником и переживал из-за того. Конечно, все помнили о проклятии и говорили о нем. И тогда я услышал, что ….

Он прервался, подбирая слова.

– Ты лучше меня и многих знаешь святые слова о жизни Пастуха, Истинного бога нашего, учитель, – сказал послушник. – И помнишь легенду, как в момент рождения земного Пастуха к колыбели его пришли три мага с Востока?

– Это известно мне, конечно, – подтвердил Саймей.

– Но старики те говорили немного иначе, – чуть понизив голос, рассказывал Арам. – Они говорили, что магов, которые были парисами, привел к жилищу родителей земных Пастуха, шалемский вельможа.

– Вот как! – изумился Посланник. – Но это странно!

– Мне тоже так кажется, – согласился послушник. – Они говорили о нем так, будто он хорошо известен, но не называли его имени. Еще они говорили, что он вошел в дом первым, и увидев, что Пастух родился он выстрелил огненной стрелой вверх, и будто в доме том в крыше была дыра. Стрела ушла в небо, и будто отвечая ей загорелась звезда.