Куда там – ему лишь польстили ее слова, и он ощутил искорку неподдельного уважения к Джулии Пенроуз.

– Я очень хорошо понимаю вас, мэм. – Сыщик встал. – Закон обязывает меня сообщить о преступлении, если я имею доказательства его совершения, но в случае изнасилования – простите меня за это уродливое слово! – все обстоит иначе. Ведь мы ведем речь именно о таком преступлении?

– Да, – вздохнув, ответила женщина.

– В таком случае дело возбуждает сама пострадавшая, поэтому решение остается за ней. И все факты, которые мне удастся установить, тоже будут находиться в ее распоряжении.

– Отлично. – Посетительница тоже встала, и обручи ее громадной юбки вернулись на место, придав ее фигуре стройность. – Я полагаю, к делу вы приступите немедленно?

– Сегодня же днем, если я смогу повидать вашу сестру. Вы назовете мне ее имя?

– Марианна… Марианна Гиллеспи. Да, сегодня днем будет удобно.

– Вы сказали, что сумели сэкономить из расходов на одежду приличную сумму. Выходит, это событие произошло довольно давно?

– Дней десять назад, – торопливо ответила клиентка. – Муж дает мне деньги раз в три месяца, однако я бережлива, и большая часть суммы осталась с прошлого раза.

– Благодарю вас за подробный ответ, но вам незачем отчитываться передо мной, миссис Пенроуз. Мне просто нужно выяснить, как давно случилось преступление.

– Я хочу, мистер Монк, чтобы вы знали, что я говорю правду. Иначе я не могу рассчитывать на вашу помощь. Мне необходимо ваше доверие.

Детектив вдруг понял, что миссис Пенроуз нравится ему гораздо больше, чем можно было предположить по ее довольно обычному облику: огромные юбки на обручах, в которых так неудобно ходить, опрятный капор, который он ненавидел, белые перчатки, довольно застенчивые манеры… Поспешное суждение – черта, которую он презирал в других, а тем более в себе.

– Ваш адрес? – спросил Монк.

– Гастингс-стрит, четырнадцать.

– Еще один вопрос, – быстро проговорил сыщик. – Поскольку вы сами занимаетесь этим делом, я полагаю, ваш муж не знает о нем?

Женщина закусила губу и снова покраснела:

– Вы правы. И я бы попросила вас по возможности не упоминать об этом при нем.

– Как в таком случае мне объяснить причину своего визита?

Джулия ненадолго задумалась:

– А нельзя ли посетить нас во время его отсутствия? Он уходит на работу в десять утра и возвращается не раньше половины пятого. К тому же мой муж работает архитектором и поэтому часто задерживается.

– Хорошо. Но мне все равно хотелось бы заручиться объяснением на тот случай, если он меня застанет… Чтобы у нас не вышло разногласий.

Клиентка опустила ресницы.

– Ваши слова, мистер Монк, предполагают… какой-то обман. Я не хочу лгать своему мужу. Дело в том, что ситуация весьма сложная, и Марианне будет много легче, если он ни о чем не узнает. Ей предстоит жить в его доме, вы понимаете? – Она бросила на него многозначительный взгляд. – Марианна уже пережила эту драму, и единственная возможность вернуть себе душевный покой – сделать так, чтобы она все забыла. Но как это можно сделать, если всякий раз, садясь за стол, она станет вспоминать, что мужчина напротив знает о ее позоре? Это будет для нее невыносимо!

– Но вы-то знаете об этом, миссис Пенроуз, – заметил Уильям, прекрасно понимая, что в данном случае все иначе.

На лице его собеседницы мелькнула улыбка.