Детектив улыбнулся:

– Выходит, спокойная жизнь не для вас?

Хозяйка вздохнула.

– Я не привыкла к подобной тишине. Никто больше не приносит мне сплетен. Может быть, их здесь и вовсе нет. – Глаза ее расширились. – Мы теперь стали такими респектабельными… Это все королева. Когда я была ребенком, мы жили иначе. – Она грустно качнула головой. – Ну, конечно, тогда у нас был король. Изумительные были дни! Я прекрасно помню, когда пришли известия о Трафальгаре. Это была самая великая морская битва в Европе. Вы помните? – Она посмотрела на Монка, желая убедиться, что он понимает ее. – Тогда Англия отразила притязания французского императора, но после сражения наш флот вошел в гавань под траурными флагами и в полном безмолвии – потому что погиб Нельсон. – Пожилая дама задумчиво смотрела куда-то мимо собеседника. – Мой отец тогда вошел в комнату: когда мы увидели его лицо, у нас сразу исчезли улыбки. «Что случилось? – немедленно спросила мать. – Мы разбиты?!» По лицу отца текли слезы. Я ни разу в жизни не видела, чтобы он плакал.

На морщинистом лице старушки вспыхнули отголоски прежней невинности и давних тревог. Она продолжала рассказывать:

– «Нельсон погиб», – очень серьезным голосом сказал папа. «Значит, мы проиграли войну? – спросила моя мать. – Скоро ли нас оккупирует Наполеон?» «Нет, – ответил отец. – Мы победили. Французский флот потоплен. Никто не высадится на берегах Англии».

Она умолкла и поглядела на Монка, желая убедиться, что тот в состоянии оценить значение событий, происходивших на ее глазах. Встретив его взгляд, дама поняла, что он разделяет ее чувства.

– А перед Ватерлоо я танцевала всю ночь, – с энтузиазмом продолжила его собеседница, и Уильяму представились те краски, музыка и порхающие юбки, которые помнила эта женщина. – Я была тогда с мужем в Брюсселе. Моим партнером был сам Железный Герцог[3]. – Тут веселье исчезло с ее лица. – А на следующий день состоялась битва. – Голос ее сделался глухим, и она несколько раз моргнула. – Всю ночь поступали новости и сообщения о погибших. Война заканчивалась, император потерпел полное поражение. Европа не знала более великой победы, но, боже мой, сколько же молодых людей погибло! По-моему, тогда в каждой семье были погибшие. Или изувеченные, потерявшие возможность вести человеческий образ жизни.

Монк понимал ее, поскольку сам стал свидетелем кровопролитной Крымской войны, события пусть не столь масштабного, но принесшего не меньше горя семьям погибших. В известном смысле эта война была даже хуже, поскольку не имела разумных причин: Англии ничто не угрожало, как во времена Наполеона.

Заметив волнение и гнев на его лице, пожилая леди еще больше воодушевилась.

– Конечно, я знала и лорда Байрона, – продолжила она. – Какой это был человек! Настоящий поэт и красавец! – Она усмехнулась. – Романтичный и роковой! Какие тогда были пламенные идеалы, как мужчины стремились следовать им!.. А кто у нас есть сегодня? Теннисон![4]

Издав театральный вздох, старая хозяйка одарила детектива ласковой улыбкой:

– Итак, вы хотите расспросить садовника о вашем незнакомце? Ну что ж идите, благословляю вас!

Уильям с удовольствием остался бы еще и послушал ее воспоминания, но забывать об обязанностях было нельзя.

Он поднялся на ноги:

– Благодарю вас, сударыня. Я ухожу, лишь повинуясь приличию. Если бы не оно, я не стал бы так торопиться.

– Ха! Великолепно сказано, молодой человек. – Пожилая леди кивнула. – Судя по вашему виду, вам не пристало заниматься подобными пустяками, но это ваше дело. Желаю удачи.

Коротко поклонившись, Монк оставил ее. Ни садовник, ни судомойка не смогли сообщить ему ничего полезного. Они не видели никаких незнакомцев, а в сад к ним можно было попасть, лишь преодолев стену. Цветочные клумбы в нем тоже оказались нетронутыми. Нескромный негодяй – если он на самом деле существовал – должен был прийти другим путем.