Вслед за Филимоновым к покойным подбежал и Владимир Алексеевич.

– Посмотрите в карманах! – есть ли карточки или паспорта?

Уваров достал две карточки – по одной от каждого трупа, мельком взглянул на них… И молча передал их статскому советнику. Карточки показали, что пропавшие перешли в категорию покойных.

Доктор тем временем подтвердил, что оба мертвы и дал предварительное заключение. Судя по всему, оба были убиты совсем недавно, не раньше семи утра, а, скорее всего, даже несколько позже. Причиной смерти в обоих случаях выступило ранение в область сердца из огнестрельного оружия обычного калибра. Оба, судя по всему, умерли тут же, на месте – никаких шансов у них не было.

Филимонов снял пенсне и недовольно потер нос.

– Кладите в труповозку. Нам тут делать больше нечего, улики осмотрим в участке. Фотографии там же рассмотрим. Что-нибудь примечательное нашли?

Уваров хмуро покачал головой: ничего интересного, кроме странно примятой травы под мистическим третьим убитым и бутылки шампанского. Да и она, учитывая склонности покойного Дмитрия Павловича, не вызывала вопросов.

– Пустая?

– Нет, полная, – ответил надворный советник. – Какой-то «Веуве Кликуот Понсардин».

– «Вдова Клико», – поправил шеф.

– Это кто ж такая? – свидетель или подозреваемая?

– Это марка шампанского, французского. Странно, что она полная: зная пристрастия Дмитрия Павловича, подозрительно видеть ее в полной неприкосновенности и неоткупоренности.

Уже садясь в фиакр, Уваров откровенно сказал, что дело кажется ему простым и даже банальным – не стоило ездить. Двойное убийство на почве личной неприязни. Бах-бах – и вот, готовы. Теперь лежат в труповозке, а через четверть часа будут прохлаждаться на леднике в покойницкой.

– Логично излагаешь… Логично, Володь, но слишком просто, – с сомнением покачал головой Филимонов. – У кого такая личная неприязнь могла возникнуть, чтобы сразу двоих? Да еще в такой час? И в таком месте? Ладно, я понимаю еще неприязнь к Васильевскому – там поводов хоть отбавляй, сам без проблем мог напроситься. Но Лешка-то Званцев кому помешал?

Сыщик по привычке сначала подумал, что не любое преступление достойно пера Габорио и набирающего популярность Конан-Дойля – есть дела, где нет никаких тайн. Потом он вспомнил неприятного профессора и поморщился: «Ну, знаете, этот тип мог и убить. Мне кажется, он не в своем уме…»

– Какой тип? Тут кого-то застали?

– Да свидетель… То есть говорит, что он – свидетель. Мерзкий тип: прилетел в участок, кричит «давайте быстрее, там выстрелы, наверно убийство!» Вот приехали – и правда. А потом он начал дерзить… В общем, я его отправил в участок – пусть посидит, подостынет в предвариловке: вдруг на самом деле это его работа?

Филимонов одобрительно кивнул – приедем, а там разберемся, что за свидетель. «Трогай! – и побыстрее», – крикнул он.

Недавнее место преступления, где погибли как минимум двое молодых людей, снова стало обычной лесной опушкой. И часа не прошло, снова сюда зачастили грибники, которым мешали шумные компании, приехавшие на пикник. Вряд ли кто задумался, что огненно-рыжая шляпка подосиновика в корзине или тростинка в зубах выросли, быть может, на той жидкости, которая когда-то бежала в жилах человека, кипела от негодования, любила, радовалась и ненавидела – и которая называлась кровью.

Недовольно скрипнули ржавые петли на двери полицейского участка. Из него вырвался, словно отбыв срок заключения, клубок папиросного дыма, высоко взлетел в небо и тут же растворился, исчез.

– Опять надымили, не продохнуть, – огрызнулся на дежурного Владимир Алексеевич. – Я сколько раз просил курить на улице? Ладно я… Или вот – Антон Карлович…