Мастерс, и сам толком не понимая, куда клонит, подбирался с другой стороны. Туман сгущался.

– Все другие гости были вам знакомы?

– Я знала мистера Хэя, конечно, и сэра Денниса Блайстона. Сэр Деннис заехал за мной… – Ее бледное лицо зарделось. – Заехал ко мне домой и привез меня в квартиру. Но я прежде не встречала мистера Шумана. Мне он показался очаровательным.

– Когда вы приехали к Хэю?

– Полагаю, около одиннадцати. Примерно без пяти одиннадцать. Мистер Шуман был уже там.

– И вы сразу начали пить?

Ее иссиня-черные глаза заискрились смехом, хотя губы не улыбались.

– Слишком громко сказано. Я даже один коктейль целиком не выпила.

– Всего один… – Мастерс сдержался и прочистил горло. – Отлично, мэм. Кто смешивал коктейли?

– Я.

– Вы признаетесь?

– Признаюсь? – переспросила она, в недоумении наморщив гладкий лоб, обрамленный волной темных волос. – В чем я должна признаться? Конечно, я готовила коктейли. Когда я была там, мистер Хэй пил только «Белую леди». И отпускал на мой счет глупые шуточки. Он всегда настаивал на том, чтобы смешивала коктейли именно я. Говорил: «Вы уже пробовали мою „Белую леди?“» – или что-то в этом роде. – Миссис Синклер вспыхнула.

– Вы все пили один и тот же коктейль, верно?

– Нет, сэр Деннис приготовил себе «Американский хайбол» – виски с содовой и льдом. Но…

– И ничего больше вы не пили и не ели?

– Ничего. А что?

– Видите ли, мэм, я спрашиваю об этом, потому что в напитках был яд, который вы все проглотили. Если бы вы могли сказать мне…

– Но это невозможно! – сдавленно вскрикнула она. – Прошу вас, не надо! Вы сами не понимаете, что говорите. Я все думала и думала об этом и скажу вам: никакого яда в этих напитках не было. Нет, я не сумасшедшая и не истеричка. Если не верите мне, спросите у других. И вы увидите, что мы не могли принять яд, – потом поймете почему.

Послышался щелчок, это Нильсен закрыл свои часы.

– Время вышло, Мастерс, – сказал он.

– Да перестаньте! – Старший инспектор небрежно отмахнулся от доктора. – Видите ли, мэм…

– Я сказал, время вышло, – повторил Нильсен.

Мастерс обернулся:

– Погодите немного. Вы это серьезно?

– Вполне серьезно, – хмуро ответил Нильсен. – Не могу рисковать возможными последствиями. Простите, Мастерс, но это единственное место, где я отдаю полиции приказы. Уйдете по-хорошему или позвать санитаров?

Старший инспектор предпочел удалиться по-хорошему. Сандерс понимал, что тот негодует: он только приступил к допросу, не успел даже упомянуть фосфор и негашеную известь. Однако коп был хорошо знаком с дисциплиной. Но все же не удержался от резких замечаний в кабине лифта.

– Она водит нас за нос, – убежденно произнес он. – Черт, доктор, до чего же я не доверяю женщинам с ангельской внешностью! Красотка затеяла какую-то игру, и я намерен в этом разобраться. Видите ли, нельзя беспокоить пациентов! Но меня-то не постеснялись разбудить среди ночи, чтобы я занялся расследованием. И вот я здесь, но заняться особо нечем. Говорю вам…

– Поправьте меня, если я ошибаюсь, – перебил инспектора Сандерс, – но, кажется, у вас на уме что-то еще.

Мастерс сдался:

– Ладно, доктор. Все это мне надоело. Да, и это словечко «невозможно». Я понадеялся, что мне наконец-то достанется простое дело, без затей. Никаких запертых комнат или трупов на снегу и прочей чепухи. И первое, что я слышу, – «невозможно»! Ничего невозможного нет в том, чтобы подмешать в напиток яд, не так ли? Для этого есть сотня способов, верно? И если я выясню, что все же…

Едва мужчины вышли из лифта в тускло освещенное фойе, как услышали скрип вращающейся двери. Стараясь не стучать подошвами по мраморному полу, к старшему инспектору устремился молодой человек, в котором Сандерс признал сержанта уголовного розыска Полларда. Казалось, тот был чем-то взволнован.