– Анна, а кем ты работаешь на телевидении? Я сколько смотрю канал, но тебя в кадре никогда не видела, – я постаралась перевести разговор на другую тему, и мне, кажется, это удалось.

– Я редактор и монтажер, – скромно ответила моя подопечная. – Пишу тексты и собираю фильмы из отснятого материала. Об этом можно долго рассказывать, но, чтобы ты поняла, я возьму тебя с собой и все покажу. Тогда сама все поймешь.

– Идет! – согласилась я, радуясь, что разговоры о замужестве закончились. – Когда поедем на работу?

Анна посмотрела на часы.

– Уже можно. Я тогда раньше закончу. Понимаешь, у меня есть своя дневная норма, и когда я ее выполню, могу быть свободна.

– То есть забирать тебя из студии тоже можно чуть раньше? – Я пока не до конца поняла режим работы на телеканале.

– Я тебе позвоню, и ты за мной заедешь, – пообещала моя подопечная.

– Хорошо, – согласилась я. – Остается только решить, на какой машине мы будем передвигаться. Ты, как я поняла, водишь плохо, и за рулем всегда буду я.

Анна согласно кивнула.

– Какая у тебя машина?

– «Форд Чероки».

– Я видела ее сегодня утром. – Так это она приехала на внедорожнике? Рисковая дама, нечего сказать. – Тяжеловата для девушки, особенно для той, что плохо водит, – заметила я. – Давай будем передвигаться на моем «Фольке». Он не капризный, ест мало и мне привычнее. А твой «Форд» мы поставим в гараж. Идет?

Моя подопечная немного подумала, но согласилась.

– Если только ты будешь приезжать за мной всегда, когда нужно, – сказала она, вертя в руках ключи от машины. Я еще вчера заметила за ней привычку постоянно вертеть что-то в руках. Не очень хорошая привычка. Если честно, раздражает.

– Это обязательное условие, – заверила ее я. – А иначе как я смогу обеспечить твою безопасность?

Последний довод окончательно убедил Анну, что «Фольксваген» будет удобнее для передвижения, и она отдала мне ключи от «Форда».

– Поставь его в гараж в нашем загородном доме. Тогда я буду спокойна. А то, если с ним что-то случится, Андрею не на чем будет ездить на съемки.

Я записала адрес и взяла у Анны ключи. Потом мы обе оделись, вместе спустили воздух из матраса, что нас немного развеселило, убрали постели и приготовились к отъезду. Я надела на себя кобуру и прикрепила к куртке миниатюрную видеокамеру. Анна заметила это и спросила:

– Ты что, тоже журналистка?

– Да, что-то в этом роде, – ответила я, маскируя блестящий глазок. Помучившись минут пять, я бросила это занятие, решив, что у бандитов вряд ли возникнет подозрение, что их снимают. – Что, пошли?

– Пошли, – ответила Анна, беря в руки сумочку.

– Тетя Мила, мы ушли! – крикнула в сторону кухни, и мы с моей подопечной вышли из квартиры. – У тебя машина на сигнализации? – спросила я, когда мы спускались вниз. Этот вопрос вызвал у Анны плохо скрытое беспокойство.

– Нет. Я не успела поставить ее на сигнализацию, за мной гнались эти двое, – прошептала она, бледнея.

– Не волнуйся, у нас многие оставляют машины на ночь, не ставя на сигнализацию. Самое худшее – сольют бензин, – сказала я, желая успокоить Анну, но получилось наоборот.

– Если что-то случится с машиной, я себе этого никогда не прощу. Но мне нужно было удирать от этих… – она не договорила и принялась теребить ручки сумочки.

– Да не волнуйся ты так. Я утром бегала тренироваться в скверик и видела твой «Форд» целым и невредимым. – Мы уже выходили из подъезда, и в дверной проем было видно, что машина Анны стоит прямо напротив выхода. – Вот видишь, – сказала я, осматривая машину со всех сторон, все на месте. – Я открыла дверцу и заглянула внутрь. – Садись!