Наконец почувствов свободу, я заболтала ногами и отплыла на безопасное расстояние от Максима.

– Готово, – победно заявил Макс, делая глубокий вдох, – Вы свободны.

– Спасибо, – смущённо поблагодарила я, – Извините, что из-за меня вам пришлось залезть в воду.

– Мы же на отдыхе, здесь принято купаться.

– Вы такой храбрый, – заохала Ленка.

Она задрала платье практически до пояса, чтобы волны не намочили её наряд, и словно цапля на своих длинных ногах пробиралась к нам по берегу.

– Спасибо, что спасли мою сестру. Теперь мы ваши должницы. Просите, что хотите, – во все зубы улыбалась подруга.

– Надо же, – усмехнулся Макс, – Какое заманчивое предложение! Значит, могу просить всё, что захочу? – он посмотрел на меня.

– Думаю, у вас итак всё есть, – сгорая от стыда, пробурчала я, – Но я обязательно помогу вам, если когда-нибудь вы тоже где-нибудь застрянете, – я нервно улыбнулась и поспешила выйти на берег, подхватив за собой Ленку, упирающуюся словно ослица.

– Я это запомню, – кинул нам вслед Макс и засмеялся.

– Зачем ты уходишь? – ворчала подруга, пытаясь вырвать руку из моего захвата.

– Потому что это позор, он над нами откровенно насмехался, – оскалилась я, – Зачем ты сказала, что мы для него всё сделаем? Он всего лишь освободил мне ногу от водоросли, а не поднял моё умирающее тело со дна.

– Просто хотела быть милой. Мужчины обожают, когда ими восхищаются.

– У него такого восхищения выше головы. Он решил, что мы очередные желающие залезть ему в штаны.

– Ну, это так и есть, по сути, – засмеялась Ленка, – Ты слишком драматизируешь. Повеселили мужчину, он нас запомнил. Может, теперь из интереса придёт к нам в лагерь.

– В этом можешь не сомневаться. Следить за лагерем – его прямая обязанность.

– Откуда знаешь?

– Оттуда… – невольно съязвила в ответ, – Я, между прочим, под пирсом сидела не просто так, а подслушивала его разговор с отцом. А ты меня так позорно сдала своими криками про ужин, – я прикрыла глаза рукой, продолжая сгорать от стыда.

– Ах, вот оно что, – Ленка, наконец, поняла моё раздражение, – Извини, но я же не знала.

– Ладно уж, – вздохнула я, – Уже ничего не поделаешь.

– Так что ты слышала? – подруга теперь сама вцепилась мне в руку.

– Отец заставлял его остаться здесь и приглядывать за лагерем, пока тот будет в отъезде.

– Это же замечательно! – довольная, как слон, Ленка запрыгала вокруг меня.

– Не обольщайся. Он в прямом смысле здесь работает мёдом для озабоченных пчёл. Наши две подружки и, по всей видимости, мы, сестры Левицкие, купили этот тур с одной и той же целью – охмурить Макса Суханова. И он об этом знает. Теперь его задача поддерживать интерес к своей персоне.

– Ничего не имею против, – Ленка продолжала радоваться, – Расклада лучше не придумаешь.

– Ты меня не слышишь, что ли? Мы для него просто кошельки, из которых нужно выбить побольше денег.

– Всё я слышу, но это же не значит, что мы не сможем ему на самом деле понравиться.

– Ой, боже, – я в отчаянии закатила глаза, – Сдаюсь, тебя переубеждать, что танк с места двигать. Пойдем лучше на ужин.

– Пошли, Владимир уже вышел и кого-то выискивает, наверно меня.

– Откуда в тебе столько любвеобильности?

– Я полна любви и хочу ей поделиться, – захохотала Ленка и потянула меня назад в лагерь.

Мы прибежали, как раз к моменту, когда все уже расселись с тарелками вокруг костра. Со стороны всё казалось вполне мирным и даже уютным. Огонь потрескивал, кидая яркие искры в вечернее небо, на фоне играла расслабляющая музыка.

Мы тихо подошли к столу, где был выставлен ужин, взяли по контейнеру и аккуратно, чтобы не нарушать царившую вокруг идиллию, сели на свободные места у огня. Я взглянула на соседей, и флёр романтики испарился в ту же секунду. Если со спины они казались добрыми друзьями, то сейчас сидя в общем круге, четко чувствовалось гнетущее напряжение. Никто ничего не говорил, старались даже не смотреть друг на друга. Тишину разбавлял лишь хруст овощей и тяжёлое дыхание Дмитрия.