Серёга выложил мне эту информацию, допил пиво и поднятым в сторону официанта пустым бокалом заказал себе ещё. Я повторил оба пункта про пиво за ним и весь обратился в слух. «И предельно понятно, откуда ветер дует: вчера к начальнику приходили два эсбэшника – из Большого и корейский. Он меня вызвал и весьма категорично, при них причём, приказал жопу себе по этому делу не рвать и сдать ему все материалы, дескать, и так всё понятно – здоровье слабое было у человека. Я ему про результаты от медиков, а он прямо озверел – да они там спиртягу казённую бухают сутками, пишут бред всякий, и всё в том же духе. Я уж и не стал про кое-что другое говорить, тем более на меня и эти двое насели: тот, что из театра, всё выступал на тему того, что после случая с Филиным на хрен им не нужны никакие инциденты в театре. А генерал, отставной по нашему ведомству, который у корейцев служит, – что конкурентам только дай клубничку, начнут играть на понижение акций, а у них и так сейчас проблем по бизнесу хватает».

На этом моменте нам обоим настоятельно захотелось пойти покурить, и тут я вспомнил, что это именно с Серёгой я в первый раз затянулся сигареткой в сквере рядом с училищем. Но к делу это никак не относилось, мы посмеялись над этим фактом, и он продолжил странности перечислять: «А с ними я уже в театре в пятницу общался, и корейский шеф СБ меня тогда прилично удивил. Я где-то через полчаса, даже меньше, там уже был, он меня и встретил, и тут же выдал на покойника всю информацию, включая телефоны и ФИО ближайших родственников – жены и сестры, уточнив и про родителей, – оба уже умерли. Сказал, что он работал менеджером в маркетинге, в компании всего полгода, и за это время уже дважды на больничном сидел. Передал мне его смартфон, бумажник, очки, то есть явно облазил всего. И вроде всё он правильно сделал, тело уже накрыто было, никого близко не подпускали, даже показания он у кого-то снял. Но на мою просьбу поговорить с кем-то из отдела, где умерший работал, сказал, что все его „близкие“ коллеги уже ушли, но могу я поговорить с кадровичкой или с кем угодно из руководства. И что вообще не стоит с „простыми“ сотрудниками разговаривать, а то пойдут слухи и всё такое…»

Докурив, мы вернулись за столик, заказали пару порций креветок, пора уже начинать закусывать, и Сергей продолжил: «Ну, я с ними некоторыми поговорил, а они все с одного голоса поют – от припадка умер. А пока жив был и работал, ничем себя особо не проявил, обычный-преобычный менеджер. Решил я пойти покурить, вышел к колоннам, там корпораты тоже курят, не расходятся. Я рядышком пристроился, даже огонька попросил у одной компашки, сказал, что из театра, спросил, что думают-то они на эту тему. И выяснилось, во-первых, что он никакой не рядовой менеджер из маркетинга, а руководитель департамента внутреннего аудита, – совсем другое дело! А во-вторых, что у него с руководством компании случился какой-то конфликт. Но что там стряслось – никто не знает, ну, либо говорить не хочет. И получается, в-третьих, что они все мне врали про его должность. Откровенно и в лицо.

Следователю, дело ведущему по трупу. Это странно, особенно от генерала…»

Такой поворот представлял в совершенно ином свете спешное закрытие дела, а у Сергея оказалась припасена и ещё одна, материально приятная для него, и неприятно поразившая меня, странность: «Так генерал и ещё раз меня сильно удивил – вчера же. После начальника он, уже один, ко мне зашёл, позвал пошептаться на улицу. А там – фигак, и конвертик мне в карман кладёт! И говорит, что это мне за труды мои и молчание, и за то, что когда я… тебя найду, то контактик ему передам! А там, в конверте, его визитка и… косарь грина!!!»