– Вы опять позволяете себе недопустимый тон… Можете идти.

Мистер Норман Гейл на все вопросы дал отрицательные ответы. Наконец его место занял возмущенный мистер Клэнси. Он мало что сообщил следствию – еще меньше, чем супруга пэра. Тем не менее журналисты воодушевились: «Известный автор детективных романов дает показания! Он сознается в приобретении смертельного оружия! Сенсация в суде!» Но, вероятно, ощущение сенсации было несколько преждевременным.

– Да, сэр, – произнес мистер Клэнси пронзительным голосом, – я действительно приобрел духовую трубку – и более того, принес ее сюда. Я категорически протестую против предположения, будто преступление совершено с помощью моей духовой трубки. Вот она.

Величественным жестом он продемонстрировал духовую трубку.

Репортеры записали: «В суде появляется вторая духовая трубка».

Коронер не стал церемониться с мистером Клэнси и заявил ему, что он приглашен сюда для того, чтобы помочь правосудию, а не для того, чтобы опровергать мнимые обвинения в свой адрес. Заданные ему вопросы относительно произошедшего на борту «Прометея» не принесли сколько-нибудь значимых результатов. Мистер Клэнси, как он – излишне многословно – объяснил коронеру, был слишком ошеломлен странностями сервиса французского железнодорожного сообщения и после утомительного двадцатичетырехчасового путешествия ничего вокруг себя не замечал. Все пассажиры салона могли бы обстреливать друг друга дротиками, смазанными змеиным ядом, и он не заметил бы этого.

Мисс Джейн Грей не дала репортерам ни малейшего повода продолжить записи.

За нею последовали два француза. Месье Арман Дюпон показал, что прибыл в Лондон, чтобы прочитать лекцию в Королевском Азиатском обществе. Они с сыном были увлечены беседой и происходящего вокруг почти не замечали. Он обратил внимание на покойную, только когда в салоне поднялась суматоха.

– Вы знали мадам Морисо – или мадам Жизель – в лицо?

– Нет, месье. Я никогда не видел ее прежде.

– Но в Париже она является хорошо известной личностью, разве не так?

Старый месье Дюпон пожал плечами:

– Но не мне. Я вообще в последнее время провожу в Париже не так уж много времени.

– Насколько я понимаю, вы недавно вернулись в Париж с Востока?

– Совершенно верно, месье. Из Персии.

– Вы и ваш сын много путешествовали по местам, где отсутствует цивилизация?

– Прошу прощения?

– Вы путешествовали по отдаленным уголкам мира?

– О да.

– Вам приходилось встречаться с людьми, которые смазывают кончики своих стрел змеиным ядом?

Этот вопрос требовал перевода, и, поняв его суть, месье Дюпон энергично затряс головой.

– Никогда… никогда ни с чем подобным я не сталкивался.

После него суд заслушал его сына, который практически повторил показания отца. Он ничего не заметил. По его мнению, женщина могла умереть от укуса осы, поскольку это насекомое докучало и ему, пока он не убил его.

Дюпоны были последними свидетелями.

Откашлявшись, коронер обратился к жюри присяжных. Это, сказал он, вне всякого сомнения, самое поразительное и невероятное дело, с каким ему когда-либо приходилось иметь дело в суде. В воздухе, в небольшом замкнутом пространстве, убита женщина – вероятность самоубийства или несчастного случая исключалась. Не было никаких сомнений в том, что преступление совершил кто-то из пассажиров заднего салона самолета. То есть убийца находился среди свидетелей, которых они только что заслушали.

Характер убийства был беспримерным по своей дерзости. На виду у десяти – или двенадцати, если считать стюардов – свидетелей убийца поднес к губам духовую трубку, послал роковой дротик в смертоносный полет, и никто этого не видел. Это казалось совершенно невероятным, но факт оставался фактом, который подтверждали обнаруженные дротик, духовая трубка и след укола на шее покойной, явившегося причиной смерти.