Софи

– Это… это… – Софи почудилось, что она задыхается, не в силах закончить предложение. Она смотрела на знакомые ей с детства фигуры, за исключением того, что теперь они были из плоти, а не из бронзы. Софи пошатнулась, оглушенная и растерянная, не понимая, как такое возможно.

Мортем часто играла в зале Хофкирхе, церкви в Инсбруке, где все годы служил Богу отец. Софи знала каждую из двадцати восьми статуй, охраняющих саркофаг императора Максимилиана, но были три любимых, выбранные маленькой Софи в воображаемые друзья. Елизавета, Альбрехт и Карл, которые сейчас стояли в зале Абсентерии.

На Елизавете Люксембургской было длинное платье, расшитое изображениями имперской орлицы по всей юбке и лифу с квадратным вырезом. Длинные свободные рукава скрывали кисти, оставляя видимыми лишь кончики пальцев. Продолговатое строгое лицо обрамляли светлые волосы до плеч, укрытые криспинеткой и увенчанные короной.

Альбрехт, стоявший рядом, имел очень худое телосложение и манерный вид. Его одеждой были латы, похожие на короткое платье до колен, из-под которого выглядывала тонкая кольчуга. Бедра поверх лат украшала перевязь для меча с изображением львиных морд, держащих в пастях кольца. Из расклешенных рукавов виднелись металлические перчатки с ажурной ковкой. На рыцарском шлеме с поднятым забралом покоилась корона. Софи помнила его лицо: с тонкими чертами, залихватски закрученными усами и плутовской улыбкой.

Карл Смелый имел атлетическое сложение. Лицо полностью скрывал шлем с отверстиями для глаз, и ребенком Софи поначалу боялась подходить к нему, но потом ей стало жаль, что он вынужден стоять и почти ничего не видеть. Массивные латы Карла украшали цепи. А на плечах поверх лат лежала нагрудная решетка: на верхней ее части искусно выкованные мужчины восседали на львах и драконах, а на нижней эти мужчины были обнажены и заняты тем, что демонстрировали движение по ней в разные стороны.

– Софи, детка, – по-немецки произнесла женщина, ее лицевые мышцы дрогнули, имитируя подобие улыбки, а глаза окрасились в черный. – Знаешь, сколько лет я мечтала вырвать тебе язык и отомстить твоему папаше, завладев тобой?

Она кинулась на Софи, вытянув руки, чтобы схватить. Мортем отпрянула и зажмурилась, понимая, что сейчас умрет. Но вместо чужих рук на горле, она почувствовала прикосновение легкого ветерка с ароматом сандала, цитруса и жженого дерева. Софи распахнула глаза. Она все так же была жива и невредима, а перед ней маячила спина Роули. Софи вытянула шею и увидела то, что впоследствии хотела бы забыть: Аластер одной рукой крепко держал женщину за кисть, а вторая его рука пронзила грудь в области сердца, погрузившись внутрь. Женщина побледнела и застыла, зло сузив глаза.

– Флага? – удивленно спросил Роули. – Я думал, ты сгинула в небытие.

– Была заточена в статую ее папашей-экзорцистом, – прохрипела она. На этих словах фигура неожиданно резко ударила Аластера в челюсть, и он отпустил ее.

Софи любила статую Елизаветы. Как любят нечто дорогое с детства, как любят неотъемлемую часть хороших воспоминаний из прошлого.

Две мужские фигуры, которые пришли с Флагой, стояли у входа и мерились взглядами с Дагмар. Последняя же подкрадывалась к ним, удерживая зрительный контакт, словно стараясь загипнотизировать. По позам мужчин Софи поняла, что те не собирались нападать первыми, хоть выглядели напряженными, чего не скажешь о женской фигуре в платье.

Флага в обличье Елизаветы напала: подпрыгнула, целясь ногами в грудь Аластера, но он увернулся. Тогда она взмахнула рукой, и голова Роули дернулась, как от пощечины. Второй раз ее маневр уже не сработал, потому что демон в противовес силе Флаги тоже взмахнул рукой, очевидно, отбивая атаки. Флага закричала от ярости, неспособная достать Софи из-за того, что Роули каждый раз откидывал ее прочь.