– Прямо как на Красной площади! – ахала пожилая женщина, гулявшая вдоль моря.

– А если на мой дом упадет? – взялся укорять старичок-бодрячок, выскочивший в сатиновых трусах из соседнего дома.

– Не боись, мы тебе тогда новый построим.

От выпитого вина, красивых шутих, расцветивших вечернее небо, шума прибоя с легким накатом волн, Ивану хотелось орать и дурачиться. Чтобы сбить суматошный выплеск адреналина, он прыгнул в холодную апрельскую воду, побарахтался пару минут и с рыком звериным помчался к домику, где, как встарь, на веранде стоял самовар, пусть электрический, но все же самовар.

– Во, дурачина, – шутливо укорил отец. Мария одарила улыбкой, кинула большое махровое полотенце, от чего стало ему по-настоящему уютно. Под чай, по-колымски крутой, почти дегтярный, взялся Иван рассказывать про подготовку к промывочному сезону, о разных неурядицах, которые возникали на прииске Игумен, где главной проблемой становилось дорожающее дизельное топливо и цены на технику в долларах.

Заспорили о годовом балансе, о налогах, которые съедали почти всю прибыль, не оставляя возможностей для развития. Аркадий Цукан последние годы кряхтел, но платил налоги исправно, а Иван был твердо убежден, что это приведет к разорению. Два года назад он обзавелся компьютером, а теперь и ноутбуком, и мог прокрутить на экране с диска экономическую аналитику или финансовый отчет золотодобывающих предприятий Австралии, Америки, где нет таких громадных налогов для производственных предприятий, они имеют прибыль в двадцать – тридцать процентов, а иначе им просто невыгодно работать.

– В феврале приезжал Сашка Шуляков со своими корешами на крузаке. Предлагают войти в долю по месторождению Кобервейм на Чукотке. Они через аукцион выкупили лицензию, но не хватает оборотных средств, а главное специалистов по золоту.

– Дожились. Бандиты полезли в отрасль…

– Сашка просил с тобой поговорить, чтоб ты у них консультантом поработал. Зарплата, – Иван выдержал короткую паузу, – тридцать тысяч зеленых в месяц! Я поначалу не поверил, но Сашка всучил мне долларовый аванс.

– Знаю про эту бодягу с Кобервеймом. Там много было претендентов. Сашке отец помог с лицензией. Он давно прижился в Министерстве природных ресурсов. К бандитам в пристяжные не пойду. Деньги верни.

– Отец, это же четверть лимона баксов за сезон, можно новый экскаватор купить.

– Сашка парень хороший, не спорю, но податлив на сладкое. Помяни мое слово, плохо кончит. Поэтому – верни.

– Дело не только в деньгах. Где поддержки искать? Осенью ингуши всех старателей в Ягоднинском районе подмяли, обложили оброком. Председатель артели «Заря» отказался платить золотом, у него два бульдозера сожгли, сторожа на базе покалечили. Я думаю, лучше под группировку Кнехта уйти, с ним задружить.

– Шакалы! Ладно, я в мае приеду и сразу переговорю с Ахметшаховым. Помнишь, рассказывал тебе про этого фээсбэшника. Он теперь в Магадане при большой должности. Сразу всё выясню.

На веранду заглянула Мария Осипова. Цукан предлагал ей не раз зарегистрироваться, сменить фамилию, а она отказалась, с привычными шутками-прибаутками: «Знаю я вас, казаков. Возьмешь в полон, свободы лишишь, и будешь погонять, как сидорову козу». И он отступился, удивляясь такой нелогичности. Пересказал Ивану байку, как бригадир Журавлев едва с бабенкой сошелся, она тут же задергала – пойдем в ЗАГС. Объяснял, доказывал, что две дочки взрослые и у нее сын, случись помереть ненароком, начнутся раздоры, и так его женитьбой допекла, что сбежал старатель, бросив пожитки.

– Аркаша, сворачивай планерку. Блинцы остывают… – Мария, слегка располневшая за последние годы, но не потерявшая привлекательности, словно в балетном танце скользила от кухни к веранде. – Ваня, варенье попробуй, сметанка свежая.