1. Признание Судоплатова, что один из ветеранов Штерн (на момент возобновления контактов с Семёновым девять лет состоявший в запрещённой англичанами праворадикальной организации) был советским шпионом. Исходя из длительного стажа подпольной работы, наверняка, он был близок к Ицхаку Шамиру.

2. Офицеры МГБ, командированные в Палестину, находящуюся под контролем британской администрации, получили задание создать нелегальную агентурную сеть, предназначенную для боевых и диверсионных операций против англичан.

3. Деятельность и интересы антибританской праворадикальной организации Штерн (ЛЕХИ) частично совпали с интересами советской разведки.

Напрашивается трудно опровержимое предположение: советская разведка знала о готовившемся убийстве посланника ООН и не только не предотвратила его, но и оказала боевикам Штерн существенную поддержку. А поскольку ни один агент не предпримет акцию такого масштаба без согласования со своим руководством, которое в советской системе действовало только по приказу главы правительства, то речь может идти о прямом указании Сталина. Вероятность такого сценария велика, учитывая, что советская разведка имела агента в близком окружении Шамира и получила указание создать в Палестине нелегальную агентурную сеть, предназначенную для боевых и диверсионных операций против англичан.

В предисловии к российскому изданию мемуаров Судоплатов написал, что пока существовал Советский Союз, он молчал, соблюдая воинскую присягу. Как видим, есть тайны, раскрытию которых генерал предпочёл молчание.

Олег Гордиевский, бывший резидент КГБ в Лондоне, рассказал, что в конце 1947 года полковник Отращенко, возглавлявший Управление Комитета по информации (КИ)[44] по Ближнему и Дальнему Востоку, созвал оперативное совещание, на котором объявил, что Сталин лично приказал КИ обеспечить надежность союза Израиля и СССР[45].

Гордиевский назвал имена начальника управления нелегальных агентов в КИ (позднее ПГУ), полковника Александра Короткова, ответственного за подбор и подготовку эмигрантов, отправлявшихся в Израиль советскими нелегальными агентами, и его помощника подполковника Владимира Вертипороха, назначенного в 1948 году первым резидентом КИ МГБ в Израиле. За успехи в проведении нелегальных операций в Израиле оба они были награждены и повышены до звания генерала. Напомним, что 17 сентября 1948 года в Иерусалиме боевиками Штерн был убит посредник ООН по Ближнему Востоку граф Бернадотт. Не за этот ли «подвиг» получили награды и генеральские звания Коротков и Вертипорох?

По сей день остаётся тайной, с кем именно из лидеров сопротивления сотрудничали агенты Москвы. За безобидными словами «две агентурные сети» – имена конкретных людей, реально существовавших и пока остающихся безымянными.

Понятно желание Москвы и Иерусалима не раскрывать архивы разведок[46]. Те, кто принимал участие в Войне за независимость, здравствуют и поныне. И здесь я хотел бы высказать предположение, бездоказательное ввиду закрытости архивов, но, учитывая логику тайных операций советского режима, вполне допустимое.

С кем сотрудничали в 1948—49 годах командированные в Израиль офицеры МГБ Гарбуз, Колесников[47] и Семёнов, Судоплатов не пишет. Неизвестно, как долго они работали, какое задание получили после образования государства Израиль и какое пополнение было послано по линии разведывательного управления: информация о деятельности советской разведки в Израиле появлялась только с провалом очередного шпиона[48].

Помимо подтверждённого Судоплатовым контакта МГБ с людьми, близкими к Ицхаку Шамиру, существует вероятность сотрудничества офицеров МГБ с другим лидером правого лагеря – Менахемом Бегиным. Он, как и Шамир, находился в оппозиции к социалисту Бен-Гуриону и ещё в 1943 году потребовал объявить в Палестине вооружённое восстание против английской администрации. Естественно, в 1946 году Бегин являлся приемлемой кандидатурой для использования его в войне против Англии.