Напротив, уже после похорон тогдашний помощник Сталина Амаяк Назаретян писал Серго Орджоникидзе: «Как дурацки погиб Камо. Как ждали его!» Судя по всему, в Москве Камо подыскали какую-то крупную должность.
И до сих пор неизвестно, в какой степени Сталин руководил действиями Камо. Разговоры такие в партии ходили.
В апреле 1918 года лидер меньшевиков Юлий Мартов, избранный депутатом Моссовета и членом ВЦИК, обвинил Сталина в участии в экспроприациях.
Ссора большевиков с меньшевиками и произошла в немалой степени потому, что меньшевики были принципиальными противниками терактов и не давали Литвинову денег из кассы ЦК на оружие и боевиков. Меньшевики оказались правы, потому что действия боевых групп, как и следовало ожидать, выродились в обыкновенный бандитизм.
Мартов доказывал, что Сталин причастен к ограблению парохода «Николай I» в Баку и к нескольким убийствам. В ответ Мартова привлекли к суду революционного трибунала. Он ходатайствовал о вызове свидетелей, которые должны подтвердить его слова. Но так и не дождался ни конкретного ответа на свои обвинения, ни вызова свидетелей, которых он назвал. А вскоре Мартову пришлось навсегда покинуть Россию.
Сталин позаботился о том, чтобы даже воспоминания о его возможной причастности к этим уголовным операциям исчезли. Скажем, у Камо еще до его гибели чекисты забрали весь архив.
Сталинский стиль
25 октября 1917 года Иосиф Виссарионович Сталин-Джугашвили был включен в состав первого советского правительства в качестве наркома по делам национальностей как единственный член ЦК, интересовавшийся национальным вопросом.
В подготовке вооруженного восстания в октябре 1917 года Сталин не играл никакой роли, его участие в Гражданской войне было достаточно скромным. В стране его практически не знали. Но в качестве государственного чиновника он оказался на месте. Видных большевиков было вообще немного, в основном государственная работа у них не получалась. А Сталин принимал одну должность за другой и справлялся. Ему хватало для этого характера, воли и настойчивости.
Иосиф Джугашвили в юности писал стихи. Они даже печатались в газете «Иверия», которую издавал грузинский писатель и общественный деятель Илья Чавчавадзе.
Читатель может составить собственное представление о поэтических упражнениях молодого Джугашвили в современном переводе Льва Котюкова:
Сталин обладал завидной памятью, умением быстро схватывать суть дела. Просто и доходчиво формулировал свои мысли. Академик Алексей Дмитриевич Сперанский восхищенно писал о Сталине: «Он не боится повторений. Мало того, он ищет их. Они у него на службе. Он, как гвоздем, прибивает к сознанию то, что является формулой поведения». Сталинский стиль узнаешь сразу.
Он умел много работать, находил толковых исполнителей, которые преданно ему служили.
Амаяк Назаретян в 1922–1923 годах возглавлял бюро секретариата ЦК, то есть личную канцелярию Сталина. 14 июня 1922 года он писал общему другу Серго Орджоникидзе, делясь впечатлениями о работе со Сталиным:
«Ладим ли мы? Ладим. Не могу обижаться. У него можно многому поучиться. Узнав его близко, я проникнулся к нему необыкновенным уважением. У него характер, которому можно завидовать. Его строгость покрывается вниманием к сотрудникам. ЦК приводим в порядок. Аппарат заработал хоть куда, хотя еще сделать нужно многое…»