– Заткнись! – Я пожал плечами и поднял руки вверх, а Вулф стукнул пресс-папье по столу, так что бутылка подпрыгнула, и проревел: – Он убил ее или нет?!

– Не знаю! – отрезал я.

– Так не годится. Замышлял ли он убийство в пятницу вечером? Был ли у него виноватый вид вчера?

– Все равно – не знаю. Что касается пятницы, так он мог вовсе не замышлять убийство. Он мог пойти к ней вчера утром с самыми чистыми намерениями, а потом вдруг раз – и ухлопать ее. А виноватый вид – это вообще ерунда. Десятки раз убийцы сидели в вашем кабинете и отвечали на ваши вопросы, а после их ухода вы гадали, виновны они или нет. Теперь я тоже гадаю. Я понимаю, что вам хочется знать окончательное решение, но я к нему не пришел.

– Ты любишь логические игры. Какова вероятность, что он убил?

– Я бы сказал – пятьдесят на пятьдесят. Я стараюсь судить объективно, поскольку предпочел бы, чтобы Орри был невиновен. Потом мне вовсе не улыбается читать заголовки: «ПОМОЩНИК НИРО ВУЛФА ОСУЖДЕН ЗА УБИЙСТВО» – как, впрочем, и вам. Тем более что люди, которые читают только заголовки, могут решить, что речь идет обо мне.

– Но ты не хочешь сказать, убил он или нет?

– Не хочу.

– Тогда срочно вызови Сола и Фреда.

Без четверти десять Вулф произнес речь.

Сол Пензер, ростом пять футов семь дюймов, весом сто сорок пять фунтов, с крупным носом и приплюснутыми ушами, с волосами цвета ржавчины, расположился в красном кожаном кресле. Возле него на столике стояла бутылка «Монраше» урожая 1958 года, а в руке он держал бокал. Фред Даркин, на три дюйма выше и на сорок пять фунтов тяжелее Сола, лысый и плотно сбитый, сидел в одном из желтых кресел напротив стола Вулфа. Рядом с ним была бутылка канадского виски и графин с водой. К воде Фред не притрагивался. Я не пил ничего. Фриц еще днем ушел по своим делам, и обедали мы с Вулфом вдвоем, налегая в основном на свежеприготовленный зельц. В общей сложности я провел как минимум десять часов, наблюдая, как Фриц готовит зельц и пытаясь разгадать, почему у него получается настолько лучше, чем у всех остальных, включая мою матушку, которая делала зельц еще в Огайо, но потом сдался. Должно быть, секрет в том, как держать ложку, когда снимаешь пенку.

Вулф подробно ввел Сола и Фреда в курс дела, умолчав лишь об одном: об имени покровителя Изабель Керр. Орри, конечно, не пришел бы в восторг, узнав об этом, но он ведь сказал Паркеру, что я сам должен решать, как преподносить случившееся. К тому же, чтобы вынести вердикт, Сол и Фред должны были знать все факты. Имя покровителя к важным фактам не относилось. Когда сыщики задали несколько вопросов и получили на них ответы, Вулф и начал свою речь.

– Вопрос вовсе не в том, чтобы разработать эффективную линию защиты. Если Орри убил эту женщину, чтобы она не мешала осуществлению его личных планов, то ни я, ни вы не обязаны вмешиваться и препятствовать торжеству правосудия. Да, мы можем посочувствовать несчастью ближнего, но не должны пытаться предотвратить возмездие Немезиды. Мистер Паркер – блестящий адвокат, и это его дело. Но если же Орри не убивал ее, то у меня имеются обязательства, через которые я не могу переступить. Речь идет не только о нашем долгом сотрудничестве, но и моем самолюбии. Вы должны знать, что я не питаю особой привязанности к Орри. Он не раз подводил меня. У него нет достоинства человека, который знает свое место и ответственно выполняет свою работу, как у вас, Фред. Нет у него и цельности натуры человека, сознающего свое превосходство, но никогда его не проявляющего, как вы, Сол. И тем не менее если он не убивал эту женщину, то я собираюсь спасти его.