– Лидия Григорьевна, я хочу сказать, что…

– Достаточно, Алексей, – прервала классная, – ты поджал хвост.

А ведь Леша знал, откуда эта фраза! Его отец несколько раз смотрел по видику старый итальянский фильм «Следствие окончено, забудьте». В фильме был такой эпизод: тюремная камера, убийца приставил нож к горлу человека, который попал в тюрьму случайно.

– Извинись! – говорит убийца, хотя сам виновен в ссоре.

– Извинись! – просят соседи по камере. – Он убьет тебя! Ему все равно, у него уже и так пять пожизненных…

– Я… – говорит человек.

– Достаточно! – прерывает его убийца. – Ты поджал хвост.

После этого случая Алексей твердо для себя решил: «Все! Я никогда, ни перед кем, ни при каких обстоятельствах извиняться не буду!»

Трудно сказать, чего добивалась классный руководитель. Может, желала видеть Лешу униженным. А может, хотела сломать парня, считая, что сломанным ему будет легче в жизни. Но результат был обратным: Алексей еще больше укрепился в мысли, что если ему хочется что-то сказать или написать, значит, так и нужно делать. Несмотря ни на что.

Естественно, были у Алексея из-за длинного языка конфликты с одноклассниками. Но у него была поддержка – Таня Воробей, которая неоднократно порывалась «дать в рыло» врагам Леши. Внешность Татьяны в большой степени соответствовала ее фамилии – явно не акселератка, худой цыпленочек на тонюсеньких ножках. Черты лица тоже мелкие, зато большие серо-голубые глаза – так и сияют! Таня была в Лешу влюблена, чего он, озабоченный исключительно собой, не замечал.

Алексей продолжал шутить, находясь в центре всеобщего внимания.

Урок биологии. У доски матерый двоечник Валера Гарин. Училка продолжает его пытать:

– Ответь хотя бы на такой вопрос: у жены первая группа крови, у отца четвертая. Какая группа крови может быть у ребенка?

– Пятая?! – пытается угадать Валера.

– Не поняла… – говорит биологичка.

– Ну, четыре плюс один ведь будет пять?

Класс ржет. Громче всех Леша.

– Соломко! – строго говорит учительница. – Может, ты ответишь?

– Знаете, Ольга Петровна, смешнее, чем Гарин, ответить уже невозможно.

– Соломко, я жду правильный, а не дурацкий ответ!

– Чтобы ответить на этот вопрос правильно, мне не хватает данных.

– Каких еще данных?!

– Группы крови любовника.

– Вон из класса!

Химия:

– Менделеев изобрел таблицу периодических элементов во сне. Соломко, может, ты тоже что-то хорошее изобретешь? Вот что тебе снится?

– Если изучить содержание моих снов, то я мог бы изобрести секс. Но боюсь, его уже кто-то изобрел до меня.

Алексей острил не потому, что хотел как-то выпендриться. Вовсе нет. Это было в крови и приносило удовольствие. А как именно в его голове рождались шутки, каков механизм – Леша понять не мог. А как тут понять, если вначале сказал, а потом уже понял, что именно сказал?!

Часто его остроты «шли в народ», и через какое-то время Леша с радостным удивлением слышал их в виде анекдотов.

А более всего Соломко любил уроки литературы. Здесь он действовал уже с заранее обдуманными намерениями и отрывался по полной. Особенно в письменных работах. В сочинении, посвященном поэме «Евгений Онегин», Алексей, например, рассуждал так:

«Александр Сергеевич Пушкин, с его глубоким знанием людей, а особенно женщин, не мог написать: «Но я другому отдана и буду век ему верна». Тут какая-то досадная ошибка, какое-то недоразумение. Скорее всего, изначально было: «Но я другому отдана, и буду год ему верна».

Сочинение на тему «Что такое счастье» Леша начал с эпиграфа:

«Счастье – это когда тебя понимают… сочувствуют, но ничем помочь не могут»…

Свое отношение к творчеству Толстого Алексей сформулировал так: