Сэр Вальтер, неожиданно почувствовал смутное беспокойство. Поэтому предусмотрительно решил вернуться в пиршественную залу другой дорогой. Та, хотя и была намного длиннее, зато не вызывала такой тревоги, как новая встреча с зеленоглазой девицей.

Склонившись перед своим родичем и сюзереном в почтительном поклоне, молодой человек спросил:

– Какую балладу будет угодно услышать моему господину? – голубые глаза лучились озорством, так как король частенько с помощью песен любил наставлять глупую молодёжь на путь истинный.

– Ту, которую ты совсем недавно разучил. Кажется, она называется «Демон». Тут сейчас много молодых незамужних девиц. Они, думается мне, чересчур увлеклись, строя глазки моим придворным. Не случилось бы какой беды.

– Как пожелаете, мой господин, – рыцарь удобно устроился в поставленном у камина кресле с высокой спинкой. После чего Вальтер принялся неторопливо перебирать звучные струны походной арфы, проверяя, насколько верно она настроена.

Любимая королевская гончая Эсмеральда тут же легла рядом. Она положила морду на сапог высокородного барда и замерла в ожидании чуда. Никто так и не смог объяснить, почему эта собака так обожает хорошее пение в сопровождении арфы. Как и грозно рычит на любого, кто не в меру живо интересуется имуществом младшего де Аверна или им самим с дурными намерениями.

Молодой человек, подчиняясь воле своего повелителя и родственника, стал перебирать струны. В полумрак пиршественной залы поплыли аккорды весьма поучительной народной баллады. Её в последнее время исполняли даже придворные барды.

– Откуда-то с Запада рыцарь пришёл,

Дженнифер, Джентл и Розмари,

Манерами странными всех превзошёл,

Над тутовым деревом голубь парит.

Он к вдовьему дому, до самых дверей,

Дженнифер, Джентл и Розмари,

Подходит узнать про её дочерей,

Над тутовым деревом голубь парит.

«Дочь первая платье ушла постирать,

Дженнифер, Джентл и Розмари,

Вторая отправилась хлеб выпекать,

Над тутовым деревом голубь парит...»

Когда последний отзвук баллады растаял под потолком, придворные дамы наперебой загомонили. В этот миг они больше всего сейчас напоминали пёстрый птичий базар, а не степенных жён и дочерей владетельных и знатных лордов.

Бедолаге позволили перевести дух и насладиться бокалом подогретого красного вина со специями лишь тогда, когда он полностью осип. Уставшие от напряжения пальцы больше не смогли держать верный инструмент. Арфа чуть было не упала на мраморный пол, но совсем ещё юная девушка, очень похожая лицом на жену хозяина замка, успела подхватить её в самое последнее мгновение.

– Благодарю вас, миледи. Я вам обязан спасением вещи, что безумно дорога моему сердцу. Ведь это всё, что осталось на память о барде-наставнике. Именно он обучил меня всему, что знал сам. Позвольте представиться, рыцарь Вальтер де Аверн. К вашим услугам, прекрасная леди.

Незнакомка покраснела так, что даже длинная шея и маленькие ушки смогли бы посоперничать ярким и сочным оттенком с лепестками алых роз. Точно таких, как те, что были посажены в саду вокруг замка по приказу герцогини де Рианор.

Смутившись ещё больше под восхищённым взглядом голубых глаз, горящих из-под шапки тёмно-коричневых, почти чёрных волос, водопадом сбегающих до лопаток, согласно придворной моде, она замерла точно пойманная в силок птичка. Девушка так и не смогла произнести ни слова. Всё, что она в этот миг желала, это поскорее скрыться от непрошеного внимания. Только её отец не позволил. Ухватил несостоявшуюся беглянку под локоток и представил спутницу сам:

– Эту егозу зовут Абигайль. Говорил я Элеоноре, что она ещё слишком молода и застенчива для подобного рода развлечений. Так нет ведь, моей любимой жёнушке не терпится вывести в свет всех своих дочерей.