–Ты в своем уме? – в свою очередь удивился я. – Проректору?

– Я бы задал вопрос, – покачал головой Вовочка. – Сделал бы лицо попроще да спросил бы…

– Тебе никто коллекцию не завещал! – Светуля легонько хлопнула «своего» по рыжему кудрявому затылку.

– Че дересся?! – шутовски возмутился Вовочка…

Вернулись ко мне догуливать. Ночевать девушки в этот раз не остались. Я склонен был винить в этом Светочку, переборщившую с шутками про жениха и невесту в отношении нас с Ниной. Царице Египетской, вероятно, показалось, что сестрица хватила через край. Побоялась, как бы я не потерял голову от таких шуток? Как будто бы я ее уже не потерял…

А утром, словно в продолжение темы, получил по носу хорошего щелчка! Приехав раньше обычного, обнаружил арочные ворота закрытыми, пришлось идти через парадный подъезд старого корпуса. В вестибюле увидел нечто, мгновенно испортившее настроение: Нина – моя Нина! – стояла, прислонившись к стене. Лицом к лицу с ней, непозволительно близко, находился Солидол, как я окрестил его. Он еще рукой о стену оперся, будто отсекал подход кому бы то ни было к Царице Египетской, наглец! Просто так пройти мимо я не мог.

– Извините!

Царица увидела меня, вздрогнула – не ожидала! Солидол обернулся, не успел ничего сказать, Нина быстро убрала его руку, подалась ко мне:

– Вы что-то хотели? – спросила секретарским голосом. Не желает, чтобы я афишировал наши близкие отношения, – понял.

– Я хотел спросить, как пройти в библиотеку?

– У нас их две, – Нифертити сделала вид, что не замечает моего юмора. – Одна – в первом корпусе, на втором этаже, другая – во втором, на третьем.

– Большое спасибо, – поблагодарил я очень серьезно.

– Что, чувак, заблудился? – спросил меня Солидол, весьма недовольный тем, что кто-то вклинился в его интимную беседу.

– Возможно, – ответил ему совершенно спокойно. – Сам еще не разобрался.

Очень хотелось размазать козла по стенке, не смотря на разницу в весовых категориях, но желание женщины – закон. Однако твердо решил, пора с «женщиной» выяснить отношения!..

Но закрутился хоровод дел, – начало учебного года на носу как-никак! Снабженцы шуршат. Визит к Нине, то есть в предбанник Лозового, пришлось отложить до завтра. Но уж на другое утро я, изловчившись, никуда не поехал, напросившись в помощники к кладовщице, затем, слиняв от нее, направился к Царице Египетской. Потянув дверь в предбанник, я замер, залюбовавшись. Моя царица в коротком платье стояла на столе босиком и цепляла штору к потолочному карнизу. Наполовину штора уже висела, наполовину волочилась по полу. Девушка обернулась.

– Здрасьте, – приветствовал я ее.

– Здрасьте, – она наблюдала сверху вниз, как я приближаюсь. Подойдя, положил ладонь на ее длинную, гладкую, загорелую ногу повыше щиколотки и полез ею – ладонью – вверх. Приобретенный мной опыт требовал развития.

– С ума сошел! – воскликнула моя наставница, отшатнувшись от меня. Она присела, сведя колени, и обхватила их ладонями. Посмотрела на меня строгими глазами:

– Что, может прямо здесь, на столе, чем-нибудь займемся?

– Было бы не плохо… – согласился я. – Приезжай вечером ко мне! – Я забыл, что пришел выяснять отношения.

– Я подумаю, – сказала она после паузы, пряча улыбку.

– Я встречу тебя?

– Не надо.

– Приедешь? – Я положил ладони на ее ладони, которыми она накрыла свои колени.

– Иди! – Она высвободила одну руку и тихонько оттолкнула меня. Я подумал: «Приедет!» Изобразил губами поцелуй, чмокнув воздух, отвернулся и ушел.

Весь день до вечера душа пела. Я купил букет роз. Вечером Нина позвонила и сказала, что не сможет. Хотела – честно! – но не получается. Чтобы не обижался.