– А если все-таки предположить, что эта Дорофеева – случайная жертва? – задал вопрос Белкин. – Ведь профайлер считает, что мы имеем дело с маньяком!

– Верно, но с маньяком определенного рода: такие не хватают людей на улице, они выбирают их по какому-то принципу! Во всяком случае, об этом говорит не столько способ убийства, сколько то, что он сделал с телом после… Я проверила преступления по городу и области: пока не удалось выявить ни одного похожего случая.

– То есть это не серия? – решил уточнить Шеин. – И не маньяк?

– Человек с психическими отклонениями – наверняка, а вот насчет серии… Профайлер высказал предположение, что Дорофеева могла стать началом, ведь каждый маньяк когда-то совершает свое первое преступление! Кроме того, раньше он мог убивать как-то иначе – проба пера, если можно так выразиться…

– Так нам-то что делать? – нетерпеливо спросил Белкин.

– Александр, вы что-то узнали по мусоровозам?

– Ой, Алла Гурьевна, у меня уже глаза вываливаются смотреть эти съемки! Народ же на телефон снимал, да еще и в темное время суток – видно отвратительно… Но я пытаюсь, пытаюсь!

– Продолжайте! А я попробую связаться с родственниками жертвы в ее родном городе: может, они знают, зачем Дорофеева приехала в Питер. А вы, Дамир и Антон, займитесь жертвой здесь: осмотрите номер, поищите все, что могло бы рассказать о ее делах в нашем городе. О ее исчезновении заявила администратор мини-отеля: вдруг что-то в поведении постоялицы показалось ей странным, необычным? Или, может, ее кто-нибудь навещал или интересовался, в каком номере она остановилась – в общем, узнайте все, что только возможно!

Лера внимательно разглядывала сидящего напротив Кирилла Третьякова. Он выглядел иначе, чем в их первую встречу, и в серых джинсах и пуловере казался обычным человеком, которого можно встретить на улице и пройти мимо, даже не заподозрив, что он имеет отношение к сцене. Но дело было не только в одежде: весь вид артиста указывал на раздрай в его душе, и он даже не пытался этого скрыть. Интересно, насколько близок он был с убитой? Насколько вообще два красивых, амбициозных и талантливых человека способны держаться друг от друга на расстоянии, каждый день выходя вместе на сцену и играя любовь?

– Как вы узнали о случившемся? – спросила она Третьякова. – Кто вам сказал?

– Никто.

Его голос звучал невыразительно, хотя и тембр, и дикция, как и на сцене, были безупречны.

– То есть как это – никто? – продолжала Лера, видя, что продолжать он, судя по всему, не намерен.

– Я… я вошел в зал, когда услышал крики.

– И что вы увидели?

– То же, что и все.

– То есть вы сразу поняли, что ваша партнерша мертва?

– Я проверил.

– Каким образом? Разве вы не знаете, что на месте преступления нельзя…

– Да откуда ж я знал, что это место преступления! – зло сверкнул глазами артист. – Я просто подумал…

– Что вы подумали?

– Ну, может, плохо стало, там… Я только потом понял.

– Вы трогали тело?

– Только пульс пощупал. Его не было.

– Двигали труп?

– Вы что, спятили – с какого перепугу я стал бы этим заниматься?! – Третьякова явно раздражали Лерины вопросы. – То, что искусственное дыхание делать поздно, сразу стало ясно, ведь… тело… оно уже остыло!

– Что вы думаете о случившемся?

– В смысле?

– Вас ничто не удивляет?

– Знаете, удивляет! – фыркнул он. – Молодую женщину, талантливую актрису убили прямо в театре – разве это само по себе не удивительно? Тот, кто это сделал, – просто больной ублюдок!

– Считаете, убийце нравятся спецэффекты?

– А вы?

– Мне кажется, да. Он хотел, чтобы тело обнаружили именно так, мечтал ошарашить и произвести неизгладимое впечатление!