– Какой такой сюрприз?! – послышались с разных сторон возгласы.

Ее муж в этот момент как раз наводил резкость в своем фотоаппарате, чтобы сделать очередной неповторимый кадр, и не сразу расслышал слова жены. Лишь когда все замолчали и повернулись к нему, до него дошел смысл сказанного. Нахмурившись, он направился в прихожую:

– Ну вот, опять не удержалась, раньше времени раскрыла карты. И кто за язык дернул! Я планировал чуть позже.

– Меня так и распирает, – хохотнула Жанна.

– Кстати, Жанет, сама-то ты умеешь с фотоаппаратом обращаться? – поинтересовался хозяин дачи. – Лёвик наверняка научил? Это несложно.

– Что ты, – махнула рукой жена фотографа. – Для меня фотодело – темный лес, я даже не знаю, на какую кнопочку нажимать. Еще и уронить фотоаппарат могу.

Сколько Стас помнил, Жанна всегда была симпатичной круглолицей пышечкой. После школы ходили слухи, что девушка истязала себя различными диетами, но эффект был настолько мизерным, что в конце концов она бросила это дело и пустила все на самотек.

Возможно, из-за экспериментов над собой вскоре у бедняжки был обнаружен сахарный диабет, приходилось делать несколько раз в день уколы инсулина. Подобную информацию ему под большим секретом сообщила супруга. Помнится, он иронично пожурил ее за это: «Ты в курсе, что нарушаешь сейчас клятву Гиппократа?» На что Валентина ответила: «В курсе, но меня утешает тот факт, что ты умеешь держать язык за зубами».

Теперь же Валентина шепнула ему на ухо:

– Приготовься, наш аттракцион следующий. После этого… Перевоплощайся потихоньку в Деда Мороза.

Сюрприз Игнатенок оказался большим черным конвертом с фотографиями, который Лёвик, усевшись на свое место, положил на колени. После чего, выждав небольшую паузу, принялся торжественно доставать из него по одному снимку, пуская по кругу.

– Это мы на картошке под дождем, все промокли тогда…

– Тут наш физик чем-то Бельмондо напоминает, вам не кажется?

– Забыла, как звали нашу биологичку… Ей с распущенными волосами не идет, Мила, согласись…

– Лёвик, а ты, вижу, времени зря не терял! – Макс полушутя погрозил пальцем бывшему однокласснику. – Если б я знал, что ты все происходящее фиксируешь на пленку, был бы осторожнее… Сдержаннее, что ли. Ты самый настоящий… как это… парапаци.

– Папарацци, – подсказал Лёвик. – Так называются фотографы на Западе, кто стремится снять кинозвезд в домашней обстановке, с любовницами в постели и так далее.

Реплики и комментарии сыпались с разных сторон, многие повскакивали со своих мест, чтобы разглядеть фото в руках у соседа.

– Это мой двоюродный брат, – показал Лёвик одну из фотографий, на которой был изображен солдат с автоматом Калашникова, свесивший ногу из вертолета и щурившийся на солнце. – В Афгане воюет, кстати.

– Он на тебя нисколько не похож, – заключила Лена Седых.

– Так не родной ведь, двоюродный. Пишет, что у многих крыша едет, жуть, короче… Например, свежий случай, из-под танка вылез один, и хохочет, и хохочет, остановиться не может.

– Кстати, знаете, как избежать Афгана? – как бы между прочим заметила Валентина, рассматривая фотографию с братом Лёвика.

– Поступить в институт с военной кафедрой, – ответил Макс.

– Если поступишь, то флаг тебе в руки, особенно – в медицинский вуз, оттуда точно не призовут, – кивнула доктор, возвращая фотографию. – Но есть способ попроще.

– Например, какой? – заинтересовался Лёвик. – Изобразить какую-нибудь болезнь? Навроде моей близорукости?

– Ты на верном пути, Лёвушка, но симуляцию близорукости очень быстро медики могут изобличить. И подтасовка раскроется, тебя же еще и накажут. Есть болезнь, которую лучше тебя самого никто не подтвердит. Например, энурез.