Итак, загадочный мужчина, который долго разговаривал с Руби менее чем за полчаса до убийства. Может быть, кто-то, кто затаил обиду на Руби когда-то в прошлом. Или незнакомец, который подкатил к ней и не смог переварить ответ «Отвали».

– Вы знаете, из-за чего в тот день спорили мисс Доннер и мистер Калищенко? – спросила мисс П.

Я подумала, что это пустая трата времени. Руби и Вэл постоянно ссорились, и если мы хотим узнать подробности, то можно спросить Вэла. Я обеспокоенно взглянула на часы. И уже собиралась напомнить моему боссу, что время идет и нам пора в тюрьму, когда Мейв соврала.

– Простите, понятия не имею, – сказала она. – Они постоянно ссорились. Я уже давно перестала обращать на это внимание. Вероятно, опять что-то типа спора между опытным артистом и выставляющей себя напоказ диковиной. Они вцеплялись друг другу в глотки как минимум раз в месяц.

Мейв зарабатывает на жизнь враньем, так что я поймала ее на лжи лишь чудом. Единственное, что указывало на это, – ее привычка смотреть поверх очков, а не через них, когда она начинала врать, хотя это практически невозможно было заметить.

А значит, Мейв не только знала причину ссоры, но и не хотела об этом говорить. Я сделала мысленную пометку: нужно будет припереть ее к стенке и проверить, не окажется ли она более разговорчивой, когда рядом не будет мисс Пентикост.

Я тут же взглянула на моего босса, чтобы понять, заметила ли она ложь. Если и заметила, то не подала вида.

Она поставила трость на ковер и встала.

– Приятно было побеседовать с вами, – сказала она.

Мейв тоже встала и обошла стол, чтобы пожать ей руку.

– Мне тоже.

Она сжала мое плечо, словно проверяя, достаточно ли наваристое жаркое из меня получится.

– Рада была видеть тебя, девочка моя. Надеюсь, вы вдвоем распутаете этот узел.

Проходя через занавеску-бусы, я гадала, не были ли и последние ее слова ложью.

После радужного мира Мейв обычное августовское солнце показалось разочаровывающе бесцветным.

Как только мы отошли достаточно далеко, я выложила мисс Пентикост свои подозрения, что гадалка что-то от нас утаила.

– Нужно будет еще раз с ней поговорить. Может, после того, как мы лучше поймем, о чем именно она умалчивает, – ответила мисс П.

Я согласилась. Мейв очень проницательна. Мне не хотелось обвинять ее во вранье, не имея на руках козырей.

Мы прошли последние десять футов «Аллеи диковин» – здесь проход сужался в бутылочное горлышко, увешанное рекламой главного представления. Я откинула плакат с летающими акробатами Сабатини и показала моему боссу проход в «Петлю».

– Этот путь огибает всю территорию цирка? – спросила она.

– Не всю, – сказала я. – Он начинается здесь и ведет вокруг большого шатра, а потом сворачивает к малому и заканчивается между лотками с закусками и трейлерами труппы. Скажем, у Мануэля сольный номер в малом шатре или он собирается перекусить, но не хочет, чтобы по пути его двадцать раз остановили люди, желающие поглазеть на Мальчика-аллигатора. Тогда он может пройти «Петлей».

– Насколько вероятно, что кто-нибудь посторонний узнает про этот путь? – спросила она.

– В идеальном мире – маловероятно. Но в реальном мире артисты входят и выходят здесь постоянно. Не так уж и сложно заметить это. И почти все входы в «Петлю» похожи на этот. Войти может любой. Если кто-нибудь следил за Руби, он мог пойти за ней по «Петле».

Договаривать я не стала.

Мы прошли «Аллею диковин» до конца и снова оказались на общей территории цирка. Людей стало больше, поэтому я потащила мисс Пентикост к укромному уголку у тележки с попкорном.

– Я могу сбегать к грузовику и прогреть мотор. Чтобы он не заглох, – предложила я. – Если нигде не встрянем, у нас будет полчаса на разговор с Вэлом.