Тем не менее я понимал, что отец не тот человек, которого можно легко одолеть. Мой отец не размазня, которого можно проткнуть, как кусочек соевого творога, он человек железный, в столице многое повидал, срубил столько голов, что только на повозке возить или в лодку грузить. Если схлестнуть их с начальником Цянем, то это будет битва дракона с тигром. И заранее не известно, кто кого одолеет. Сегодня, в этот самый опасный момент, я вдруг вспомнил про свой тигриный волосок. На самом деле я никогда и не забывал про него. Жена говорит, что это мой талисман, с ним можно превращать неудачу в удачу. Я торопливо запрыгнул на к а н, вынул из щели в стене красный сверток, развернул его слой за слоем и увидел тот самый тигриный волосок, изогнутый, с золотистым кончиком. Держа сокровище в руке, я ощутил, как волосок пришел в движение. Он выпирал, как пчелиное жало, и впивался в ладонь.

Большая белая змея толщиной с ведро стояла перед каном, вытягивая голову и выбрасывая пурпурный язычище. Ее алые губы то размыкались, то смыкались, и в конце концов из них донесся голос моей жены: «Сяоцзя, что ты задумал?» Правитель Небесный, ты прекрасно знаешь, что я боюсь змей, но как нарочно сделал мою жену змеей. Истинный облик моей жены – большая белая змея. А я десять с лишним лет валялся с ней на кане, не зная об этом. «Сказание о Белой Змейке» сразу вспомнил, вспомнил и то, как моя жена в свое время выступала в театре и в этой пьесе играла Белую Змейку, а я – ее любимого Сюй Сяня. Чего же прямо тогда она не высосала мои мозги? Моя жена все же не полностью змея, лишь родилась с головой змеи. У нее есть ноги, руки, спереди – пара титек, на голове растут волосы. Но и змеиной головы было довольно, чтобы у меня душа в пятки ушла. Тигриный волосок обжигал ладони, как угли, и я отбросил его. В этот миг все мое тело покрылось испариной.

Жена презрительно рассмеялась. Увидев ее истинный облик, ее нынешняя внешность мне вдруг показалась чуждой и страшной. Большая, толстая и извивающаяся белая змея, прятавшаяся в ее теле, могла в любой момент разодрать тонкую оболочку и явить свое первоначальное обличье. А возможно она уже знает, что я увидел ее истинный облик. Может, поэтому как раз улыбка на ее лице стала поразительно пустой и фальшивой. «Ну что, увидел? – спросила она. – Из какой твари я переродилась?» Неожиданно ее глаза стали излучать холодный свет. Изначально красивые-прекрасивые, они стали отвратительными и злыми, это были настоящие змеиные глаза!

Я попытался за глупой улыбкой скрыть панический страх. Губы не шевелились, лицо онемело, наверняка в ожидании того, что сейчас она дыхнет на меня своим ядовитым дыханием и ужалит меня насмерть.

– Не видел… – пролепетал я. – Ничего не видел…

– Обманываешь, – холодно процедила она. – Ты непременно должен был что-то увидеть. – Изо рта у нее вылетела струйка холодной вони – точно змеиный запах. Смрад ударил мне в лицо. – Рассказывай как есть, из какой твари я переродилась? – На ее лице блуждала странная улыбка, на коже поблескивали светлые пятнышки, похожие на чешую.

Я решительно не хотел говорить правду, правду говорить – себе вредить. Обычно человек глупый, в такой момент я проявил себя совсем не как дурак. – Ничего я не видел, правда.

– Ты меня не обманешь, Сяоцзя, ты – ребенок, не умеющий врать. Все лицо у тебя покраснело, и пот выступил. Быстро говори, кто я? Лиса? Или хорек? А может быть – угорь?

Угорь – двоюродный брат змеи, все теплее и теплее, в западню она меня загоняет. Нет, я на ее удочку не попадусь, если сама не скажет, что переродилась из белой змеи, из меня такой глупости не выдернет. Скажи я это, она сразу же может обрести свой истинный облик, разинет пасть размером с таз для крови и проглотит меня. Нет-нет, она же знает, что у меня с собой нож. Как садану, брюхо ей вспорю, она тоже в живых не останется. Своим языком, что потверже клюва дятла будет, она может пробить дыру в моем черепе, а потом все его содержимое высосать начисто. Вытянет мозг мой из головы и за костный мозг примется, а потом будет кровь высасывать, пока одна кожа не останется, в нее она и завернет груду пустых костей. Давай, давай, строй свои козни. Стальными клещами мне рот не откроешь. Мать давно говорила, мол, если ничего не знаешь, то о чем ни спросит даже святой небожитель, ничего из тебя все равно не вытянет.