Максим ознакомился у адвоката с материалами дела.

Вика была родом из Балашихи, но с родителями не жила, снимала квартиру в Москве, недалеко от университета. Из протокола допроса хозяйки московской квартиры следовало, что Вика снимала жилье одна, платила исправно, без задержек. Однокомнатная квартира в хрущевке на пятом этаже, обставлена скромно. И все равно, откуда у нее деньги на аренду? Родители были ограничены в средствах и денег на квартиру не давали. Вообще денег не давали, если верить протоколу допроса. У нее были младшие братья – близнецы, учились в пятом классе. Все трудовые доходы родителей уходили на них. В больницу Вика попала с подозрением на аппендицит, где у нее и обнаружили беременность сроком в пять недель.

Беседа с арестованным прошла нервно. В начале их беседы Миша держался стойко и сдержанно, хотел казаться взрослее своих лет, ему ведь только исполнилось восемнадцать в январе. Но уже через десять минут юноша был взвинчен, когда Макс задал, казалось бы, безобидный вопрос об отношениях с родителями и о наркотиках. А к концу их недолгой беседы юноша даже расплакался, когда речь зашла о смерти Виктории и ее беременности. Максим не смог сделать однозначного вывода, виновен тот или нет. Уж больно закрытый мальчишка и весь с надрывом, характер беспокойный, импульсивный, такой мог все, что угодно сотворить. Максим подождал, когда Михаил успокоится и задал напоследок еще несколько вопросов.

– Михаил, а как вы познакомились с Викторией?

– В столовке универа, случайно. Разговорились. Еще в январе.

– А когда ваши отношения стали совсем близкими?

– Ну это я точно помню, пятого февраля.

– Скажите, она была вашей первой девушкой?

– Что? Да нет конечно.

– Странно, а мне ваш отец сказал, что вы все время у компьютера проводите.

– Слушайте, предки никогда ничего не замечают.

– Да? Может быть. И сколько у вас до Вики было романов?

– Это вам для статистики или зачем? Я не считал, но немного, – Михаил был смущен и отвечал нарочито бодро.

– Скажи, а Виктория тебя любила? И ты как к ней относился? Серьезно или так, время провести?

Михаил вздохнул и нахмурился:

– Не знаю, мне казалось, что все серьезно. А в больнице в тот последний день она мне заявила, что нам надо расстаться. Что и почему – не объяснила, сказала только, что я слишком мал для нее и не пойму ее.

– А можно подробнее этот разговор последний рассказать?

– Ну что там рассказывать? Она заявила, что ее выписывают, и за ней родители завтра утром приедут, и чтобы я больше не приходил. Я злился, не знал что делать. Говорил, что люблю ее. В конце она пообещала, что в выходные напишет мне. Но, видимо, просто, чтобы успокоить и выгнать. И потом я ушел. И все.

– А ты сам не стал ей звонить в субботу, в воскресенье, почему?

– Решил проявить силу воли. Обиделся на ее вранье: вот зачем она мне говорила, что любит?

«А следователь решил, что раз ты не звонил больше, то знал, что она умерла», – подумал Макс.

Макс приехал в подмосковную больницу, где произошло это убийство. Разыскал медсестру и врача, дежурившего в тот день. Беседа с ними по отдельности не дала никакого нового результата, хоть сколько-нибудь отличного от официального следствия. Вику привезли по скорой в среду вечером. В день убийства медперсонал ничего особенного не видел, ничего не слышал, кроме прихода в тот день задержанного по обвинению парня. Видела его только дежурная медсестра на этаже, которая и обнаружила чуть позже, раздавая градусники около пяти вечера, что Виктория мертва.

Убийство произошло в субботу, а в пятницу почти всех остальных пациенток шестиместной палаты выписали.