– Да, первым делом хочу понять, на чем вы собираетесь строить защиту в той ситуации, как она есть. Если, например, мне ничего не удастся раскопать.

– Я думаю, это маловероятно, наверняка хоть что-то раскопаете. Но если уж так случится, что нет, то буду опираться на презумпцию невиновности. Прямых улик, подтверждающих причастность парня к убийству, нет. Улики только косвенные, да и то, притянуты следствием за уши. Тем более, что наш клиент говорит правду, с самого начала не отрицал, что находился в больнице в тот день, и даже время указал точно. Если бы он был причастен к убийству, скорее всего попытался бы время изменить, или как-то увиливать, а он, не зная, что там видеокамера на входе, сразу сам все четко рассказал.

– Почему думаете, что про видеокамеру он не знал? – уточнил Максим.

– Я просто спросил его об этом, после изучения показаний. Он камеру не заметил, да нормальный человек и не будет на нее внимания обращать, а он производит впечатление вполне нормального парня. Только немного нервного, хотя, в такой ситуации кто не занервничает?

Им принесли салаты и теплые булочки в маленькой плетеной корзинке. Они оба с воодушевлением принялись за еду, но разговор продолжили. Максим спросил:

– А он расстроился, узнав о смерти девушки, и как он об этом узнал?

– Узнал при аресте, поэтому сказать могу только со слов отца, что сын был ошарашен. Еще есть видеозапись допроса в кабинете следователя сразу после ареста, я смотрел. Михаил был очень расстроен, реакция вполне непосредственная, не наигранная. Да и мотива нет, – подумаешь, беременность, даже если предположить, что он о ней знал.

Им принесли горячее. Иван Абрамович с нетерпением вонзил нож в котлету по-киевски, и расплавленное масло стало медленно вытекать на гренку белого хлеба.

– Очень горячо, – с шумом втягивая через рот воздух сообщил адвокат Максиму, отправив первый кусочек в рот.

Максим доедал салат с говяжьим языком и кедровыми орешками и продолжил задавать вопросы:

– Вы сможете организовать мне встречу с нашим подзащитным? Или я могу написать список вопросов, меня интересующих, и вы сами ему их зададите.

– Посмотрим, поговорим сейчас со следователем, думаю, он не станет возражать. Мужик нормальный, мне кажется, он сам уже сомневается в обоснованности ареста Михаила.

– А кроме убитой девушки в ближайшем окружении Михаила никого интересного не обнаружили?

– Нет, да и времени прошло всего ничего. Со студенческой группой я пока не успел встретиться, ну а теперь вообще рассчитываю на вас. Только характеристику в деканате запросил, завтра обещали дать.

– Понятно, – и Максим попробовал котлету, – действительно, прекрасно приготовлено, очень вкусно! Характеристика на Михаила – это ведь формальность, что она нам даст?

– Вы правы, Максим. Это формальность. Но без формальностей адвокатам нельзя.

Максим, имеющий диплом юриста, прекрасно понимал суть работы адвоката. Он и сам пару раз всерьез задумывался, а не стать ли адвокатом. Ведь тогда ему как частному адвокату куда легче будет делать запросы в органы. Но, поразмыслив, он решил, что не потянет адвокатскую практику. Да и не его это призвание. А вот на постоянной основе работать с адвокатом было бы неплохо. Пока он не нашел такого партнера, но всегда присматривался.

– Эта Виктория, она случаем не употребляла наркотики? Если предположить, что Михаил делал ей укол наркотиков по ее просьбе, а кто-то продал ему заранее подготовленный шприц для нее, то он не знал о возможных последствиях. Как вариант – смерть по неосторожности, без умысла, – сказал Максим.

– Маловероятно, наркотики он сам не употребляет, а значит не стал бы делать ничего подобного, тем более внутривенный укол, тут опыт нужен. Михаил к медицине никакого отношения не имел никогда. Виктория на учете не состояла. Утверждать что-то на сто процентов я не берусь, конечно, но думаю, что увидев Михаила, вы отбросите эту версию. Кстати, давайте обсудим условия вашей работы, и дальше я возьму на себя общение с заказчиком по поводу оплаты.