– Ты корешей-то своих лечить думаешь, или как?

– Думаю, – подтвердил Норов. – Как раз хотел посоветоваться.

Для него это был главный вопрос. Собственно, он и приехал, чтобы обсудить способы «лечения» Серпер и ее «команды».

– Что пьем, Паш? – спросил мэр, по-хозяйски оглядывая бутылки.

– Да он винишко красное всю дорогу тянет, – с усмешкой ответил за Норова Моряк. – Фраер козырный.

Ему нравилось поддразнивать Норова; «козырный фраер» звучало насмешливо и в то же время уважительно. Себе он налил в хрустальный бокал минералки и с удовольствием выпил. Заядлый наркоман, он был равнодушен к спиртному. Пацанчик предпочитал пиво, крепкие напитки употреблял редко, хотя выпить за компанию мог много, не пьянея. С годами он потолстел, нарастил брюшко, но природного добродушия и веселости не утратил.

– Я, наверное, отойду, а вы тут пока поговорите, – сказал Илья.

Он и раньше сторонился уголовщины, а сейчас, будучи мэром, полагал, что ему не пристало участвовать в обсуждении дел такого рода. Вот только уйти ему было некуда: баня состояла из парной, комнаты отдыха, где они располагались, и предбанника. В предбаннике было холодно, в парной – жарко. Илья взял бутылку пива и отодвинул кресло подальше, в угол, делая вид, что не слышит.

– Ну, что скажешь? – спросил Норов Моряка.

Моряк не спешил с ответом. Вопрос Норова подразумевал, что организацию всего процесса Моряк возьмет на себя. Моряк задумчиво почесал синие наколки на плечах, сделал несколько затяжек и свел брови.

– Ну, гляди, – степенно и негромко заговорил он. – Биксу, которая всю эту херню закрутила, надо на глушняк ставить.

Норов переменился в лице и, не донеся бокал с вином до рта, поставил его на стол. Начало было слишком резким. Моряк заметил его реакцию.

– Че задергался? – хмыкнул он.

– Может быть, все-таки обойтись без мокрухи?

Моряк неодобрительно пожал татуированными плечами и развел руками:

– А как?

Не дождавшись ответа, он прибавил с укором:

– Мне что ль это надо? Ты сам попросил. Я тебе грамотный рамс раскидываю, а ты сразу по тормозам!

– Нет, нет, продолжай, – успокоил его Норов. – Я просто хочу принять во внимание все варианты…

– А какие еще варианты? – ворчливо проговорил Моряк.

Он затянулся и выпустил едкий дым.

– Ну, раз уж ты такой добрый, давай ее кислотой обольем.

– Хорошо, – преодолевая внутреннее сопротивление, кивнул Норов.

Кислота была ненамного лучше убийства, если вообще лучше, но отступать ему уже было некуда. В случае повторного отказа Моряк обиделся бы и прекратил разговор.

– А ебаришку можно просто поломать да на больничку отправить, пускай после всю жизнь на таблетки горбатится.

С этим предложением Норов не спорил.

– А с остальными что? – спросил он.

– А че с ними сделаешь? – скривился Моряк. – Шалавы все же. Морды им бить – стремно. Разве что попугать до кучи?.. Да они, чай, и так испугаются, когда узнают, что с этой падлой сотворили.

Илья, слышавший весь их разговор, не вытерпев, обернулся к ним.

– Бухгалтершу просто так нельзя отпускать! – напомнил он. – Та еще сука! Сначала воровала, а после на Пашку всех собак вешала.

– За то, что воровала, ей не предъявишь, – авторитетно возразил Моряк. – Воровать – не западло, у каждого – своя работа. Мы – че, легавые, что ли, за такое подтягивать? А вот за то что ссучилась да мусорам все слила, можно ее малость того…

Он потер подбородок, прикидывая.

– Ну, допустим, табло порезать слегонца… Чисто для острастки. Как, Саныч? Катит?

Моряк называл Норова «Санычем», так же, как и прокурор.

Норов слушал их, и чувство стыда поднималось в нем. Они были его друзьями, он ценил их готовность помочь ему, но уверенности в том, что именно такой мести он ищет, у него не было. Он отпил вина, выигрывая время.