По усмешке Насти было видно, насколько она не разделяет второе и третье, но спросить пока решила про первое.

– А почему она не хочет заниматься сексом с нами?

Сидящая у окна в кожаном кресле с ноутбуком, в одних розовых трусиках, среднего роста, худенькая, красивая, с тёмно-каштановыми волосами Настя – обожаемая Дмитрием его жена – смотрелась умопорночительно, как отметил про себя Дмитрий «новым» узнанным словом.

– Я не спрашивал. Не хочет – и не хочет. Меня больше заинтересовало, почему ей тебя жалко.

– И почему?

– Тоже пока не понял. Я вообще сначала решил узнать, есть ли ей хотя бы восемнадцать. По идее у взрослой женщины не должно быть её реакции на такое предложение, тем более, что у неё написано, что ей 33 года, и она ищет знакомство с парами. Ты знаешь, что это такое?

Дмитрий потянулся к прикроватному столику, вытащил из узенькой шуфлядки листок бумаги и ручку, и написал на листке обозначения косинуса, синуса, тангенса и котангенса – тригонометрических функций.

– Нет, – ответила Настя, стрельнув своими глазками-рыбками на запись.

– Ну, Настя, ну COS, ну что это такое? Не помнишь? Математика?

– Нет, – она рассмеялась, изо всех сил стараясь показать, как ей, девушке, сложно вспоминать, а уж тем более знать, что это такое. Кокетка.

– Ну, короче. Я её спросил, что такое тригонометрические функции, она написала, что не понимает, что это такое, а на эти обозначения, – Дмитрий указал подбородком на записи на листке, – она написала, что инструменты решения задач. В принципе, и двенадцатилетняя могла так ответить, но она совершеннолетняя, а то бы больше всякой чуши было написано.

– Так, ну и почему жалко, не узнал?

– Спросил, что больше всего запомнилось из ВУЗа. Она написала, как она входила в аудиторию, и на неё все пялились.

– Она красивая что ли?

– Пока не знаю. В ней что-то сидит и не даёт быть нормальной. Я чувствую это. Она какая-то обозлённая, не слышит, что ей говорят, слышит только себя. Я думаю, ей около двадцати двух – двадцати четырёх. Её не склонить на свою и не изменить её точку зрения – эгоцентризм обыкновенный, что называется, – проговорил, задумываясь, Дмитрий. – Можно подумать, что ей девять лет и хуже.

– Ну, и что ты с ней ловишь?

– Да в том-то и дело, что уже решил, было, что ничего ловить не буду. Просто лекция сегодня закончилась, дай, думаю, проверю, зашёл на сайт, а там от неё сообщение. И такое, в принципе, что понял: надо её пожалеть, – Дмитрий улыбнулся. – У неё, кстати, ник неординарный – Умопорночительная.

– Западающий, – ответила Настя, которая всё время, пока они говорили, делала какие-то пометки на другой стороне листа, на котором Дмитрий написал свои «функции».

– Именно-именно, западающий, теперь ни один, кто с ней списывался, вместо нормального слова «умопомрачительная» где-нибудь случайно употребит это созвучное словцо.

Настя выключила свой компьютер и положила его на комод, а вместе с листком и ручкой, как будто случайно отдавив всё, что попалось на пути от своего мужа, пока она через него переползала, юркнула под одеяло на свою половинку роскошной кровати. Потом вложила в его руку авторучку, поднесла его руку к исписанному ею листку, и заставила поставить внизу этого листка свою подпись. Потом дала ознакомиться с тем, что он подписал: понедельник, среда, пятница – массаж желательно; вторник, четверг, суббота – массаж обязательно; воскресенье – возможно, выходной.

– Сегодня вторник, – принимая соответствующе положение, промурлыкала Настя.

Утром, развезя детей в школу и детский сад, позавтракав, перед тем как уехать в институт, Дмитрий сидел в столовой одетый в чёрный костюм и белую рубашку, без галстука, и пил кофе. Сегодня две лекции и консультация у заочников, значит, часов до пол третьего из института не выйдешь. Он достал телефон и набрал сайт. Её не оказалось онлайн, но он написал.