Ее тонкий китайский халатик органично вписывается в мягкие формы кресла, поза соответствует атмосфере домашнего уюта и душевного комфорта. Диссонирует его ненависть. Накопленная давно. Неистовая. Не к ней конкретно, а мерзкой отравляющей действительности. Надо переломить себя, освободиться от психологического яда, разъедающего душу, искажающего даже самые невинные человеческие поступки. Но прежде он увидел духовную пропасть, которую обрел благодаря Ленке. Нет веры в людей – того единственного необходимого фундамента, на основе которого возможно строить семейные отношения. Из-за страха именно перед пропастью он должен покончить с женщиной, способной лишить его законного права на свободный выбор. Убить, что ли?.. Не в прямом смысле – физическом, а вытравить ее из собственной души. И правосудие не станет вникать в психологические тонкости, оно рассуждает с присущей ей простотой, лишенной философских заморочек, и необходимостью сохранять стадность. Порядочные люди тоже не нужны, устраивают законопослушные граждане. Конечно, с трибун и в школах пропагандируются чуть ли не коммунистические идеалы, на деле не возбраняется как угодно лавировать среди нелепых законов. Сверху до низу действует простая арифметика: не пойман – не вор.
Удар ладонью пришелся по руке со стороны правого виска, не принес ощутимого вреда. Разве что оглушил ее, развеял сомнения насчет его мужской решительности. Раньше не задумывалась о последствиях двойной жизни, как будто не знала об ответственности за предательство. Почему-то он уверен, она не станет поднимать шум. Так и вышло. И что толку кричать, если каждый день по дому разносятся женские вопли, семейные конфликты стали неотъемлемой частью общественного раскола. Она лишь опрокинулась с кресла, уткнулась лицом в ладони, поджала ноги. Хотела спасти внешность от увечий? В данном случае напрасный труд. Или подыгрывает? Ленка мало походит на улитку, способную прятаться в свою раковину – всегда смотрела открыто. Однако и он не имеет садистских наклонностей, достаточно видеть ее понимание и покорность. И потом… он хотел услышать от нее признание во лжи, мечтал увидеть хоть какие-нибудь проявления искренности и признаки раскаяния. Невозможно смириться с мыслью об иллюзорности совместно прожитой жизни. Счастливая жизнь? Совместность – это не просто территориальное объединение и телесная близость. Как ни странно звучит, но именно в чистых и светлых отношениях проявляется совместность. Тогда что такое любовь? Любить можно даже чужие страдания, и, соответственно, быть садистом. Значит, должен быть очень широкий спектр объединяющих признаков. А все вместе иллюзия – как хорошо выстроенный спектакль?
Они оставались один на один, ничто не мешало пробудить ее страх, заставить признаться в обмане и раскаяться. Даже солнце равнодушно проливало свет на трагический спектакль. Опять спектакль? Пожалуй, так. Нет желания принести ей боль. Он с ней просто расстанется, но без прежнего доверия и белых пятен в личной истории. Пусть будут грубость, обида и безнравственность. Он все стерпит, но его личная жизнь обретет материальность и продлится во времени. Без иллюзий. Ему не надо ее унижений, достаточно искренности. Успеть вовремя уйти, чтобы не наделать глупостей. Какие глупости? Обратил внимание на женские формы, как тут же пробудились дремавшие, а точнее – приглушенные, инстинкты. Сексуальная неудовлетворенность вызвала соответствующую агрессию. По ее вине его природная сущность испытывает нехватку жизненного тонуса. Он наклонился, рывком освободил ее лицо от символической ширмы. Наконец-то увидел испуганные глаза, нанес символическую пощечину. Драматический спектакль продолжается.