– Первый раз в родильном отделении? – без лишних слов поняла девушка. – Меня зовут Мэри, я несколько лет назад приехала в МПК из Уэльса. – Нравится вам ваша работа?

– В целом очень, хотя я пока что в ординатуре. Вообще-то я будущий гематолог, а меня сюда направили. Ничего не понимаю.

– О-о, не мы в МПК лично выбираем понравившуюся специализацию, а МПК в конечном итоге выберет эту специализацию для нас. Мне повезло, я хотела стать реаниматологом-анестезиологом, и я им стала. Удачи, Токамото-сан. Держите, – Мэри хитро прищурилась и протянула сбитому с толку Исихару свою визитку. – В медблоке очень важно иметь связи.

Исихару не нашёлся, что ответить Мэри, но визитку на всякий случай убрал в карман халата. Сотрудники медицинского отделения имели специфическое чувство юмора, эмпатией не отличались и часто общались друг с другом сквозь зубы. В такие моменты Исихару отсчитывал минуты, чтобы поскорее сдать смену и отправиться на КПП, откуда служебный автобус отвёз бы его и друзей домой в Сибирь-1.

Общаться с коллегами-медиками Исихару нравилось куда меньше, чем с друзьями. Даже выслушивать в свой адрес шуточки от Макса и Феликса было вполне нормально.

– А я, кстати, общаюсь с айтишниками. Когда я заговорил с ними на их родном китайском, они очень удивились, – засмеялся Макс. Обеденный перерыв близился к концу, и друзья не спеша возвращались в лаборатории.

– Разве в МПК не запрещено говорить на других языках, кроме русского? – была сбита с толку Эсти.

– Нет, если об этом не знает руководство. Правда, узнать оно всё-таки может, ведь в нашей в кавычках дружной семье стукачей хватает. Не, айтишники вполне себе нормальные ребята. Благодаря им я в курсе всех технических новинок. Вот, к примеру. У вас есть суперспособность открывать все двери? – Макс подошёл к дверям, ведущим в медотдел, вместо пропуска приложил ладонь, и двери разъехались в стороны.

Феликс присвистнул.

– А дело вот в чём, – захихикал Макс, показав ладонь, где друзья не сразу рассмотрели приклеенный крошечный прямоугольник – как будто от экрана телефона отрезали кусочек. – Это ещё не всё. Мы с ребятами перепрограммировали двери лабораторий по всему левому крылу.

– Так это вы специально сделали?! – всплеснула руками Лия. – Хм, я как-то упустила момент, что ты увлекаешься программированием.

– Давно. Я поступал не только в медицинский. Но на программирование я не прошёл по конкурсу, не хватило каких-то двух баллов. Ладно, дело прошлое. Короче, мы с ребятами сменили коды везде, а потом по камерам наблюдения посмотрели за спектаклем.

– Мне показались забавными эти танцующие человечки вместо слов «допуск разрешен», – улыбнулся Имон. – А вот мои коллеги очень сильно ругались. Как жаль, что я не успел записать за ними.

– Дурацкая шутка! Из-за пропущенного часа утром, я, например, сегодня не укладываюсь в сроки по работе, – сжала кулаки Эсти. Лия и Рита поддержали подругу. – Невероятно тупая шутка!

Исихару расстроился сильнее всех.

– У нас в медотделе заклинило все двери. Кроме потраченного часа впустую в начале смены, я ещё полчаса пытался зайти в ординаторскую и вместо «допуск разрешен» я слышал только «занято, зайдите попозже».

Феликс, Макс и Имон не смогли сдержать смех.

– И сегодня мне предстоит дополнительное дежурство, – пробурчал Исихару.

– О-о, прости. Я этого не хотел, – Макс тут же перестал смеяться. – Мы подумали, что шутка выйдет отличная.

– Ладно, это ничего. Перерыв заканчивается,– сказал Исихару и пропал за дверями медотдела.

Время от времени в главный корпус приносили герметично закрытые ёмкости с сыворотками и питательными средами из спецблока. Куратор не распространялся, чем именно там занимались – считалось, что тем же, что и в главной лаборатории комплекса, но костюмы работников особого блока имели более сильную степень защиты.