– О чем думаешь? – спросил он наконец.

– О всяком.

– Я знаю, о чем ты думаешь. О том, что сказал этот недоумок Джеймс Харкер.

Я повернулась к нему.

– Какая разница.

Однако, если судить по моей интонации, разница была.

– Как я и сказал за ужином, Элен Рено я почти не знаю.

– Не хочу обсуждать это. Пожалуйста, Майло, не сейчас. – Я кивнула в сторону Маркхема, который, должно быть, слышал каждое наше слово.

Майло понял намек, но вместо того чтобы оставить эту тему, он придвинулся ко мне, обнял за плечи и прошептал на ухо:

– Всего лишь грязные слухи.

Я не была готова ответить.

– Посмотри на меня, дорогая.

Я повернулась к нему – он был так близко, что мы соприкоснулись губами – и посмотрела прямо в его глаза – бездонные голубые глаза даже в этой кромешной темноте.

– Здесь не о чем говорить. Правда.

Как же мне хотелось ему верить… Может быть, у меня получится. Я не верила ему раньше, и это едва нас не погубило.

– Пусть так, – вздохнула я.

Майло улыбнулся и прильнул к моим губам.

– Майло, – прошептала я, – не сейчас.

Он бросил раздраженный взгляд в сторону водителя и сказал:

– Поверь, Маркхем в курсе, что при случае джентльмен может поцеловать свою жену.

И если прежде Маркхем этого не понимал, то хорошо понял, когда мы приехали домой.

Утром я так и не рассказала Майло про странный разговор с миссис Баррингтон. Да и если бы рассказала, он, скорее всего, махнул бы рукой – история, мол, притянута за уши, но что поделать – надо же стареющей светской львице как-то себя развлекать. К тому же я побаивалась, что он попытается убедить меня не лезть в, собственно говоря, чужие дела.

Впрочем, все это никак не повлияло бы на мое решение пойти на бал. Майло, пусть и без особого энтузиазма, согласился меня сопровождать.

Весь день прошел в сборах. Все началось с платья: их у меня было предостаточно, но ничего подходящего для маскарада я так и не нашла. Моя модистка обещала подобрать что-то приличное, но от нее долго не было вестей, и когда терпение подошло к концу, я решила выбрать из того, что есть.

Винельда, моя горничная, наклонив голову, стояла у меня за спиной и наблюдала за приготовлениями. В зеркале эта милая миниатюрная девушка выглядела как фея, сидящая у меня на плече.

– Какие у вас красивые волосы! – Она наклонилась, чтобы рассмотреть их поближе. – Как у кинозвезды.

– Правда? Спасибо тебе. – Я сомневалась, выглядит ли прическа настолько эффектно, хотя и сделала завивку сегодня утром.

– Всегда хотела темные локоны, как у вас, – продолжала она мечтательно. – Но у моих родителей волосы светлые, как сено, и мои сами собой не потемнеют. А если покрасить?.. Получится не так, как надо. Нет, не собираюсь я этого делать.

– У тебя и так прелестные волосы, Винельда.

Что правда, то правда. Она была блондинкой с платиновым блеском – таким волосам сама Джин Харлоу[2] позавидовала бы.

– Благодарю вас, мадам.

Я потянулась за духами, и она вложила флакон мне в руку:

– Прошу вас.

– Спасибо.

– И какое же платье вы выберете? Наверное, из синего шелка?

– Атласное черное, пожалуй, – я кивнула в сторону кровати, на которой лежал наряд. Не экстравагантное, но все же замечательное платье – и на балу лорда Данмора будет выглядеть вполне уместно.

Похоже, ее мой выбор не порадовал. Однако на гримасу в зеркале я обращать внимание не стала – я уже давно поняла, что к мнению Винельды лучше не прислушиваться.

Строго говоря, она не была дамской служанкой. В мое отсутствие Майло нанял Винельду присматривать за квартирой. До ее появления мы с ним договорились обходиться в квартире без прислуги. К нам приходили убираться и готовить, а остальное время мы наслаждались тем, что ни одна душа не ходила за нами по пятам и не слушала тайком, о чем же мы все-таки говорим.