Тина прекрасно помнила конец сказки, но ей вовсе не хотелось быть гадким утенком: как всякой девочке, ей хотелось быть красиво одетой, красиво причесанной, окруженной красивыми вещами… и не когда-нибудь в будущем, а именно сейчас, сегодня!

Так или иначе, время шло.

Тина закончила школу.

Тетя Зина настаивала на том, что у нее должна быть нужная, хлебная, как она выражалась, специальность. И понятно, что такой она считала специальность бухгалтера. Поэтому Тине предстояло учиться в специальном бухгалтерском колледже.

Но тут тетя Зина заболела.

На первых порах она лечилась какими-то домашними средствами, по врачам не ходила – считала, что это пустая трата времени и денег. Особенно денег.

«Эти все теперешние врачи только и глядят, как бы из тебя деньги вытянуть, – говорила она по вечерам. – А о том, чтобы лечить, они и не думают…»

Однако ей становилось все хуже и хуже.

Однажды пришлось вызвать «скорую», и приехавший по вызову молодой врач долго качал головой и повторял, что болезнь невероятно запущена и теперь уже трудно что-то сделать.

Тем не менее тетю Зину положили в больницу.

Тина приходила к ней, приносила яблоки и апельсины, но все в этой больнице казалось ей таким ужасным, таким бедным и отвратительным, что она с трудом высиживала возле больной тетки десять минут и скорее вырывалась на свежий воздух.

Все время, пока она сидела возле тетки, та повторяла, что красота – это зло, что от нее одни неприятности и что нужно поскорее освоить хлебную специальность бухгалтера, тогда ты нигде не пропадешь.

Время от времени тетя Зина замолкала, закусив губу. Ее взгляд застывал, словно она прислушивалась к чему-то происходящему внутри ее больного тела.

Когда тетя Зина умерла, в первый момент Тина почувствовала только освобождение. Как будто она навсегда вышла из больницы на свежий воздух…

– Ты должна быть честна с собой, – громко произнес дядя Бо, – только тогда ты сможешь вырваться к свету. Сбросив все лишнее – лишние чувства, лишние мысли, лишние эмоции, как омертвевший ненужный кокон, ты превратишься в прекрасную бабочку, раскроешь крылья и оторвешься от земли…

Он замолчал, а Тина еще несколько минут лежала, приходя в себя и заново переживая сегодняшний день.

Наконец она открыла глаза, поднялась с кушетки, свежим взглядом окинула дядину комнату.

Красивая старинная мебель, китайские вазы с удивительными картинами – рыболовы в широких шляпах, цветущие деревья, дама в пестром шелковом платье, через забор беседующая с кавалером.

Когда умерла тетя Зина, Тина была уже достаточно взрослой, чтобы самостоятельно, без тетки из РОНО, решать свою судьбу. Впрочем, никакого РОНО тогда уже не было, а вместо унылой тетки появился лысый толстяк средних лет с маслеными вороватыми глазами.

Тина решила перебраться к дяде Бо.

Сам он был отчего-то смущен, но, разумеется, не возражал.

Причину его смущения Тина поняла через несколько дней, когда, встав рано утром, увидела молодого длинноволосого парня, тихонько выскользнувшего из дядиной комнаты.

К этому времени Тина была уже достаточно осведомлена, чтобы все понять. Отношение к дяде Бо нисколько не испортилось, но она переехала обратно в родительскую квартиру.

– Мы оба будем чувствовать себя свободнее, – сказала она дяде, собирая вещи.

Он не стал спорить.

– Ну как, Принцесса, тебе стало легче? – окликнул ее дядя Бо. – Больше ни о чем ты не хочешь поговорить?

Она тряхнула головой, словно сбросила с себя странные чары, и улыбнулась:

– Спасибо, мне действительно стало легче!

Из какого-то укромного уголка снова возник Ришелье, пересек комнату и потерся о Тинины ноги.