Смолев потряс головой – у него возникло полное ощущение, что он снова воочию увидел великолепные дворцы и крепости мавров, сотни лет правивших Испанией. Он искоса взглянул на Стефанию – испанка слушала, как зачарованная, не в силах оторвать взгляда от гитариста. Тереза Манн тоже подалась вперед, следя за каждым движением музыканта, словно не веря своим глазам. Даже генерал, не самый большой поклонник музыки вообще, казалось, помягчел чертами сурового лица и кивал тяжелой головой в такт мелодии. Алекс посмотрел направо: Анника Викстрём слушала испанца с упоением, ее длинные изящные пальцы подрагивали в воздухе, словно она проигрывала мелодию вслед за гитаристом. Ее сестра сидела, склонив голову, и выражения ее лица в сгустившемся сумраке Алекс не смог рассмотреть.

А гитара уже рассказывала о битвах и сражениях, длившихся несколько столетий: высекая искры, звенела сталь от ударов мавританских сабель и рыцарских мечей, а топот копыт тяжелой испанской конницы, сметающей все на своем пути, звучал так явственно, что стоило просто закрыть глаза, чтобы представить себе великие сражения Реконкисты…21

Мелодия изменилась, сперва в ней ясно слышался бурный поток Гвадалквивира,22 зарождающегося в горах северной Андалусии, а потом – его уверенное, полноводное и спокойное течение, несущее людям радость и надежду на лучшее будущее.

Когда Паблито закончил играть, в амфитеатре возникла пауза, словно все слушатели еще какое-то время приходили в себя. Потом многие вскочили со своих мест и, бешено аплодируя, снова и снова кричали «Браво!». Студенты громко хлопали в ладоши и скандировали: «Па-бли-то! Па-бли-то!». Самым громким в восторженном хоре был голос Джеймса Бэрроу, он кричал во весь голос: «Великолепно, черт меня подери! Просто великолепно! А я еще не хотел идти, идиот!». Краснеющая Лили попыталась удержать его от такого откровенного изъявления чувств, но на этот раз ее усилия не увенчались успехом: Джеймс был неукротим.

Дождавшись паузы, Смолев встал, и повернувшись лицом к зрителям, громко произнес:

– Друзья мои, поблагодарим Пабло за замечательный концерт! – и подождав, пока стихнут аплодисменты, он добавил: – Я рад сообщить вам, что теперь эти концерты станут регулярными. Следующий состоится через три дня. Мы всех вас заранее об этом оповестим! Спасибо, что пришли! Мы всегда вам рады на вилле «Афродита»! Хорошего вам вечера!

Провожая расходившихся гостей, Смолев вдруг поймал взгляд Урсулы Викстрём. Она смотрела не на владельца виллы, глаза ее был прикованы к молодому гитаристу, который, смущенно улыбаясь, раздавал автографы обступившим его студентам, расписываясь ярким фломастером прямо на футболках, отчего студенты приходили в буйный восторг. Алекс не сразу понял, что именно выражал этот взгляд шведки. Только несколько часов спустя, проснувшись среди ночи, он, лежа на спине и стараясь не шевелиться, чтобы не разбудить Стефанию, вдруг догадался, и его догадка ему не понравилась: то были разочарование и сожаление.

– Вы же знаете Джеймса, – немного раздраженно пожала плечами Лили. – У него вечно семь пятниц на неделе! То мне его вчера было не загнать на концерт, – видите ли, он «толком еще не распробовал» бугацу с кремом, хотя я лично отдала ему и свою порцию, – то теперь он горит желанием непременно отправиться на Парос!