Санитары в военной форме встали по обе стороны двери, словно часовые, а потом один из них постучал сухим уверенным стуком: тук, тук-тук, тук. Простенький какой-то пароль, что и говорить. Дверь отошла в сторону, будто у шкафа-купе, я вопросительно посмотрела на вытянувшихся в струнку стражей, пожала плечами и вошла.

На кабинет главврача открывшееся моим глазам помещение не очень-то походило. Впрочем, на генеральский кабинет главы службы безопасности - тоже. Комната оказалась почти пустой, посередине стоял деревянный стол, некрашеный, неприятно шершавый на вид, почему-то пятиугольной формы, к каждой из сторон был приставлен стул. На одной из пустых стен висела белая безголовая шкура, раскинувшая во все стороны четыре когтистые лапы.

Я постояла, потом не выдержала и присела на один из стульев. Стул нервно скрипнул, захотелось резко встать, но я сдержалась. Если уж у них тут такие хлипкие стулья, это их проблемы. В конце концов, раз уж не имеет смысла лечить больного перед казнью, то и штрафовать за испорченную мебель однозначно бессмысленно.

- Лирта Агнесса, - услышала я за спиной глубокий голос, такой глубокий и низкий, что ожидала увидеть этакого медведя, двухметрового гиганта с мощной квадратной челюстью. А увидела всего-навсего обычного мужчину, среднего роста и комплекции, с лицом немолодым, но гладким, без каких-либо морщин и отвисших складок, с тёмными и одновременно очень яркими глазами, лишёнными старческой мутности. В принципе, совершенно обычного человека, если бы не фиолетовое бесформенное одеяние, буквально ниспадавшее с его плеч до пола, и длинные, как у Гэндальфа, волосы. Сиреневые, как… как цветки сирени, чтоб их!

И брови, густые брови тоже были сиреневыми!

Я не смогла удержать нервный смех, представив сиреневые волосатые подмышки и всё такое остальное, гламурненькое и кокетливое. 

В шестнадцать лет панк, в двадцать шесть панкреатит, а в шестьдесят шесть хоба - маразм, и ты снова панк...
Что ж, если у них тут напрочь отсутствует дресс-код, почему бы и нет? Трудно на такой работе не поддаваться влиянию окружающих...
Я упорно убеждала себя в том, что всё ещё может получить какое-то нормальное объяснение, но честно говоря.... честно говоря, надежды на это у меня почти не осталось.

Да не может быть этого всего, перебор, перебор! Будь это всё розыгрышем или галлюцинацией, или экспериментом, действие уже развивалось бы, но нет - всё слишком затянулось. Было слишком детальным, подробным, ощутимым. Слишком настоящим. И хотя смысла происходящего понять я никак не могла, он наверняка был. Сейчас, сидя за столом, больше подходящим для сеансов экзорцизма, нежели для допросов и всяческих нормальных бесед, я молча смотрела на странного гостя, точнее, хозяина – невозмутимого, ненаигранно спокойного, уверенного в себе до кончиков этих экстравагантных анимешных волос. Если всё это актёрская игра, то фильм тянет на "Оскар".
Что-то царапнулось внутри, почему-то дикий цвет скорее настораживал, чем раздражал или смешил, надо подумать, надо вспомнить, почему…

- Лирта Агнесса? - очень спокойно повторил мужчина, а я с дёрнулась к нему с невероятной надеждой:

- Послушайте, вы ошиблись, меня зовут Камилла, вы перепутали! Я не та, кто вам нужен! Меня зовут Русланова Камилла, я...

- Лирта, присядьте, - на мои слова он ни малейшего внимания не обратил. - Я хочу предложить вам сделку.

- Сделку?

- Именно. Вы понимаете, не можете не понимать, какие огромные возможности у меня есть. И при этом понимаете, что после содеянного в покое вас не оставят. Никогда. Ни при каких обстоятельствах.