– Кто же он?

– Придёт время – узнаешь.

Хижине надлежало отныне стать её вторым домом. Внутреннее убранство было предельно скромным – табурет, стол, какая-то лежанка на полу да глиняный кувшин. Ознакомив девушку с обстановкой, человек вновь вывел её на улицу и молвил: «Полагаю, начать стоит уже сегодня. В роскошной карете не ты едешь на бал, не ты будешь веселиться, не тебе суждено стать, возможно, принцессой. Подумай, кто более достоин твоего первого удара, или щелчка по носу, пока назовём это так? Та, кто отобрал у тебя внимание названной матери, или та, что любит племянницу больше названной дочери?».

Франческа замешкалась. Она не готова была к такому крутому повороту событий, потому и не знала, что ответить. «Для начала помогу. Попробуй использовать силу беззаботности. Она усыпляет сознание и ослабляет самоконтроль. А на этом позволь покинуть тебя, милая Франческа, кое-какие дела есть у меня ещё», с этими словами человек, назвавшийся Джузеппе, откланялся, не снимая своей треуголки, и растворился во мраке ночной чащи.

– До свидания, синьор Джузеппе, – бросила вслед чёрному человеку Франческа.

Она вспомнила, что как раз накануне приготовила порошок из сушёных мышиных лапок, шишечек можжевельника и какашек филина. «Но откуда он смог догадаться про порошок? И про его способы применения? Хотя, чего тут удивляться, ему и так про всё известно!».

Недолго думая, Франческа направилась к ближайшей луже, располагавшейся в гнилом пне, стоявшем на обочине просеки. Вынув из передника кисет с порошком, она высыпала его в воду и прошептала: «Асмодей, Белилал и Аштарот, заклинаю вас, помогите, не оставьте просящего вас в нужде, не будьте глухи к мольбам моим! Взываю к вам, дабы восторжествовала беззаботность на балу в княжеском дворце Глаубсберга! Пусть она царит там повсюду, пусть люди глупеют и веселятся, не взирая на впустую потраченное время и на те драгоценные часы жизни, что могли бы использовать с толком! Я дарю эти часы их жизней вам, дабы вы набирались силы и могущества! Помогите же мне!».

Вода в пне жалобно булькнула и выпустила серные пары, заставившие Франческу зажать нос и сморщиться. Зато теперь она была уверена, что самое интересное – впереди.

Роскошный позолоченный экипаж резво нёсся прямо к княжескому дворцу, распугивая моментально собиравшихся зевак – такого чуда им ещё не доводилось видывать на глаубсбергских улицах! «Диво-то какое!», то и дело приговаривали одни, «не иначе, к нам кто-то из самых высокородных принцев ненароком заехал!». «Ежели и заехал», разводили руками другие, «то уж не иначе, как потому, что заплутал в местных лесах!».

Внутри кареты был никакой не принц и не принцесса, там сидела счастливая улыбающаяся Золушка, которую теперь вполне можно было принять за настоящую принцессу. Когда экипаж тронулся, она обнаружила внутри пару длинных, до самого локтя, перчаток из тончайшей нежнейшей кожи. Они лежали на сидении, элегантно свесив пальцы немного вниз, рядом скучал роскошный веер, инкрустированный рубинами и изумрудами, и расписанный причудливым растительным орнаментом. Теперь Золушка любовалась не только платьем и туфельками, но и перчатками с веером – она выглядела как королева! Это чувство переполняло её и то и дело лезло наружу, готовое осчастливить собою весь мир.

«Я увижу принца!», думала она, «я буду танцевать с ним. Интересно, я ему понравлюсь? А ещё… ещё там наверняка будет тот симпатичный… камердинер. Да, тот очаровательный молодой человек, что приходил к нам домой с приглашением от принца. Он так смотрел на меня…. Наверное, сегодня тоже будет смотреть, даже если не узнает. А я? Что мне делать? Как смотреть ему в глаза? Он ведь так мне понравился, даже мурашки по телу пробежали…. Ну да ничего, возможно, на балу будет гораздо более интересных молодых людей, я всё-таки благородного происхождения, не связывать же свою жизнь с прислугой… хоть и такой симпатичной».