Соседка справа коснулась его запястья. Он вздрогнул. Не поднимая головы, несколько секунд смотрел на ее холеную кисть, которую та не торопилась убирать. Помедлив, выпрямился, взглянул ей в лицо. Лариса Турчина что-то произнесла, улыбнувшись краешком губ, а глаза ее были серьезны. Лишь на миг в них мелькнула усмешка, исчезнув так быстро, что, может, и не было ее.

Виталий хмыкнул и снова уткнулся в тарелку.

Лариса протянула ему свой опустевший фужер, сделав легкое движение рукой в сторону бутылки «Нарзана».

Виталий отложил вилку и молча его наполнил. И продолжил поглощать крошечные рулетики из ветчины с начинкой из осенних опят. На Татьяну больше не взглянул.

Лариса, сделав глоток, вернула фужер на место. Ее губы вновь шевельнулись. Она что-то произнесла, слегка повернув голову к соседу. Виталий вздернул бровь, не отрываясь от еды. Метнул взгляд через стол. Наткнувшись на недоуменный взгляд жены, отвел глаза.

Да что происходит-то? Татьяна не понимала. Потому что такого не было никогда.

И что прикажете делать? Начать кокетничать с кем-нибудь из мужиков, лишь бы не сидеть молча с пришибленным и несчастным видом? Вот хоть с жующим юристом Валяевым, который от нее справа. Или с мужем Майи Хохловой, как его, с Сергеем, сидящим по левому боку?

Но юрист Валяев ей даром был не нужен, да и Хохлов тоже, тем более что девелопер оживленно рассказывал что-то хозяину застолья, а мадам Хохлова заливисто смеялась.

Татьяна воровато осмотрела лица напротив. Интересно, а как отреагировал на неловкий эпизод, только что произошедший, практически скандальный, молчаливый супруг Турчиной, занимающий стул с ней рядом? Никак он не отреагировал. Ничего не заметил? Похоже.

Только корректно ли называть эпизодом действие все еще длящееся?

А может, ничего скандального не произошло? Дело обычное?

Ну, конечно же, Таня! Что такого недозволенного, с точки зрения всех собравшихся здесь людей, в том, что твой муж повел себя по-джентльменски, наполнив минеральной водой полупустой фужер дамы, попросившей об этом? Обычная учтивость. И то, что он занялся поглощением пищи, отложив на время милую пикировку с супругой, тоже нормально. И никого не удивит и не покоробит, что, откушав немного рулетиков и кальмаров, Виталик решил уделить внимание вместо жены какой-то рядом сидящей бабе. Новое, оно всегда манит.

Виталий время от времени мельком жене улыбался и только. Он был плотно занят трепом с соседкой. Они даже чокнулись бокалами легонько, прежде чем синхронно сделать по глотку полусухого «Совиньон Блан». Судя по обрывкам долетающих слов, тема была самая аристократичная – что-то об игре в пинг-понг. Супружеский флирт был им заброшен.

«Я с тобой разберусь, – обиженно думала Татьяна, – вот выйдем из-за стола, и я тебе выскажу».

Хорошо еще, что благородное собрание оставило без внимания происшедшую с Танькиным мужем метаморфозу и не отследило ее причину. Хотя… Она осторожно повернула голову налево. Затем направо.

Сидевший во главе стола хозяин, поигрывая ножиком, оценивающе смотрел на Виталия. Или на Ларису Турчину? Или на них обоих?

Соседка Виталия справа, Ирина Беркутова, явно прислушивалась к беседе Танькиного благоверного с его новой знакомой и кривила губы в понимающей ухмылке. Поймав Татьянин взгляд, плеснула себе в рюмку из пузатой коньячной бутылки и выпила залпом.

Таньке жгуче захотелось вскочить с места и ринуться вон, но она сдержалась, потому что решила, что все только этого и ждут.

– Опасная женщина, – проговорил ей в ухо Валяев.

– А? – вздрогнула Татьяна, разворачиваясь к нему лицом. – Я? Почему?